Форум правовой взаимопомощи военнослужащих

Показать текст

Тройка Высшего арбитражного суда, рассмотрев заявление Андрея Краева, который не успел вовремя предъявить требования своей страховой компании, ставшей банкротом, решила, что права таких страхователей требуют особого внимания. Судьи нашли аргументы, чтобы дело все же ушло в надзор, и предложили дать Краеву и его товарищам по несчастью приоритет первой очереди кредиторов, несмотря на опоздание. Но Президиум ВАС оставил в силе судебные акты нижестоящих инстанций.

В июне 2012 года ОАО "Страховая компания "РОСТРА" была признана банкротом, а спустя пять месяцев в Арбитражный суд города Москвы с заявлением о включении в реестр требований кредиторов суммы в 500 000 руб. обратился бывший военнослужащий Андрей Краев (дело А40-105041/2011). Его жизнь и здоровье были застрахованы на время прохождения службы, после которой Краев заработал третью группу инвалидности. Теперь он хотел получить от "РОСТРА" причитающиеся ему полмиллиона. Это требование суд признал обоснованным, но во включении в реестр отказал. Краев должен получить свои деньги за счет имущества банкрота после удовлетворения требований всех "реестровых" кредиторов, решил судья Олег Мишаков. В своем определении причиной отказа он назвал опоздание с подачей заявления – после закрытия реестра.

В мае 2013 года 9-й арбитражный апелляционный суд оставил это определение без изменения, эту же позицию в октябре одобрил Федеральный арбитражный суд Московского округа. Но Краев обратился в ВАС, судьи которого – Елена Валявина, Анатолий Бабкин и Сергей Сарбаш – поддержали заявителя. Они передали его дело на рассмотрение президиума на основании п. 3 части 1 ст. 304 АПК, предусматривающего возможность пересмотра судебных актов, нарушающих права и законные интересы неопределенного круга лиц или иные публичные интересы. По их мнению, требования к страховой компании, основанные на договорах страхования, аналогичных краевскому, имеют тот же законный интерес, что и выплаты в счет возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью гражданина, относящиеся к первой очереди. Сослалась коллегия при этом на п. 5 ст. 142 закона о банкротстве, согласно которому требования о возмещении такого вреда подлежат приориетному удовлетворению, даже если они заявлены после закрытия реестра. В то же время в делах о банкротстве именно страховых компаний состав требований кредиторов первой и второй очереди не имеет особенностей и определяется в общем порядке. Таким образом, сделала вывод тройка, "отсутствие четкого регулирования обозначенного вопроса законом о банкротстве приводит к предпочтительной защите имущественных прав и интересов граждан, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни или здоровью (первая очередь), даже если они являются опоздавшими кредиторами, и ставит военнослужащих в худшее положение".

Дело слушалось без явки сторон, после чего президиум решил оставить все акты без изменения, а Краеву отказать. Таким образом, ранее существовавшая практика по данному вопросу останется неизменной – кредиторы, опоздавшие с заявлением требований, получают удовлетворение в самую последнюю очередь.

"Несмотря на наличие определенной логики в позиции коллегии судей ВАС, следует признать, что предлагаемый ими подход не был основан на законе", – считает адвокат юридической компании "Хренов и партнеры" Алексей Долгов. По его мнению, предлагаемая тройкой правовая позиция была, скорее всего, продиктована попыткой устранить несправедливость и излишнюю строгость действующего закона о банкротстве. Подтверждением этого, по его мнению, является применение очень редко использующейся нормы 304-й стати АПК. При этом адвокат не согласен с тем, что в законодательстве о банкротстве страховых компаний существует какой-то пробел или неясность. "Законодатель в ст. 184.10 [этого] закона четко установил приоритеты требований кредиторов по разным видам договоров страхования, исходя из той системы ценностей, которую он считает правильной", – замечает юрист.

С ним не согласен старший юрист адвокатского бюро "Линия права" Алексей Костоваров. Коллегия судей, говорит он, предложила выработать позицию, согласно которой для целей применения ст. 142 закона о банкротстве застрахованные по договору обязательного медицинского страхования сотрудники правоохранительных органов и военослужащие приравниваются к гражданам, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни и здоровью, – кредиторам первой очереди. Соответственно, уверен Костоваров, на них распространяется режим удовлетворения требований в случае пропуска двухмесячного срока предъявления требований. "Характер защищаемого интереса в деле о банкротстве действительно можно признать одинаковым", – думает он.

Показать текст

Министерство юстиции России предлагает оплачивать работу адвокатов по назначению не только в уголовных, но и в гражданских процессах: работать защитники от казны будут по единым ставкам.
Конечно, потребовать казенного адвоката по частному делу может не всякий. Согласно Гражданскому процессуальному кодексу суд назначает защитника, допустим, если место жительства ответчика неизвестно. Тогда и истцы смогут заявить о своих правах, и отсутствующий ответчик не останется без защиты.

Могут назначить адвоката и в других предусмотренных законом случаях. На практике бывали случаи, когда судья предлагал назначить адвоката заключенному, на которого поступил гражданский иск в другом регионе. Присутствовать лично на процессе сиделец не сможет, но адвокат от государства поможет ему защитить права. Между тем, как пояснили "РГ" в Федеральной палате адвокатов России, до сих пор существует правовой пробел. В постановлении правительства, регулирующем вопросы оплаты труда назначенных адвокатов, прямо не говорилось про гражданские дела. Поэтому, как рассказывают эксперты Федеральной палаты адвокатов, "представители судебных органов могут занимать по отношению к адвокатам, участвующим в гражданском судопроизводстве по назначению в порядке статьи 50 Гражданского процессуального кодекса, позицию: хочу - плачу, не хочу - не плачу".

Сейчас Минюст предлагает изменить положение. Ведомство подготовило поправки в постановление правительства, предусматривающее в том числе, что вознаграждение адвоката, участвующего по назначению в гражданском судопроизводстве, "осуществляется за счет средств федерального бюджета в порядке и размерах, установленных... для адвокатов, участвующих в уголовном деле по назначению дознавателя, следователя или суда".
Кроме того, проект документа, обнародованный минюстом, вводит специальные тарифы для адвокатов по назначению за работу в ночное время, а также по выходным и праздникам.

Размер вознаграждения за труд адвоката за пределами рабочего времени, в том числе в ночное время, предлагается установить в сумме не менее 825 рублей и не более 1800 рублей. А за работу по выходным и праздникам, включая ночное время, предлагается установить ставку от 1100 до 2400 рублей.

Еще один важный момент: теперь станет возможно привлекать адвокатов по назначению даже до возбуждения уголовного дела. В прошлом году были внесены соответствующие поправки в закон. Теперь минюст предлагает распространить на адвокатов, привлеченных до возбуждения дела, общий порядок оплаты труда защитника, участвующего в деле по назначению.

Показать текст

Председатель Комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, председатель Ассоциации юристов России Павел Крашенинников поделился с членом президиума АЮР Михаилом Барщевским впечатлениями о завершившейся весенней сессии ГД и проблемах законотворческой работы.

Чем, с профессиональной точки зрения, тебе запомнилась прошедшая сессия?

Павел Крашенинников: Есть, конечно, огромное количество минусов и огромное количество плюсов. Я просто выработал для себя такую диалектическую модель, что у нас есть законопроекты приличные, которые приходят в Думу, и после обкатки становятся немного хуже. И есть обратная ситуация, когда приходит такое чудовище, если не сказать другого слова, но по итогам работы в комитетах дорабатывается и становится более-менее ничего. Вот такая диалектика.
А конкретно, мне памятны два важнейших закона, принятых в рамках поправок к ГК: по юридическим лицам и по интеллектуальной собственности. Первый вступает в силу с 1 сентября, а второй - с 1 октября. Кроме того, мы проделали огромную работу по Крыму, внесли поправки, связанные с УК и УПК.

Дело в том, что там совершенно другие органы, там, например, нет Следственного комитета, у прокуратуры другая компетенция. Для этого мы сделали более-менее переходный закон. Одновременно, поскольку любое юридическое лицо в Крыму и Севастополе считалось иностранным, потому что было зарегистрировано там, в соответствующем реестре, мы разработали, внесли и приняли закон о регистрации юридических лиц без их преобразования. И еще по новым субъектам мы внесли поправки в ГК, переходные положения по крымско-севастопольским брендам. Известные бренды играют в современной экономике значительную роль и существенно влияют на стоимость той или иной компании, поэтому, конечно, нам не хотелось терять деньги на ровном месте.

Коли ты уже упомянул ГК, я знаю, что в Думе создана рабочая группа и по разработке ГПК, которую тоже возглавил ты. Когда нам ждать изменений в ГПК, принципиально каких и с чем это связано?

Павел Крашенинников: Связано это, безусловно, с объединением высших судов. И поскольку последняя инстанция в АПК все равно уже приказала долго жить, то совершенно естественно, что мы внесли поправки с тем, чтобы даже из арбитражных процессов, из арбитражных судов уже шло в Верховный суд в качестве последней инстанции.

То есть вы собираетесь сводить вместе АПК и ГПК?

Павел Крашенинников: Да, я именно об этом и говорю. Происходит это в связи с тем, что сейчас арбитражные суды фактически стали специализированными. Раньше была дискуссия, отдельные это суды или специализированные. Пока они были закреплены в Конституции, это были отдельные суды и говорить о специализированных не приходилось. Сейчас из Конституции их изъяли, и они стали специализированными судами общей системы наших судов.

Короче говоря, в результате деятельности этой рабочей группы должен появиться единый процессуальный кодекс, объединяющий ГПК и АПК, т.е. лучшее из того и из другого, но на базе ГПК?

Павел Крашенинников: Нет, у нас есть АПК и ГПК, и в первом чтении принят закон о судопроизводстве по административным делам. Соответственно у всех трех законов есть вещи, которые должны быть одинаковыми. Ну например, доказательства, или стороны, или язык, на котором ведется процесс. Не дело, когда даже буква, предложение или что-то там еще где-то не совпадают, это неправильно. И из этих трех документов мы будем брать лучшее и готовить единый процесс.
Как юристы, мы всю жизнь думаем о своей репутации. Скажи, у тебя, не как председателя комитета ГД, а как профессионала, человека с определенной репутацией, какие эмоции возникают, когда то вводят уголовную ответственность за клевету, то убирают, то вводят ее обратно, то вводят зимнее время, то убирают, то возвращают, то запрещают рекламу пива, то разрешают? Количество подобных примеров я бы мог продолжить. У тебя нет ощущения, что эта чехарда на многие годы роняет репутацию Государственной Думы, как законодательного органа?

Павел Крашенинников: Сначала надо оговориться, что многие документы вносятся правительством, принимаются Госдумой и Советом Федерации, а поскольку это государственный акт, все-таки, подписываются президентом. И разумеется, у каждой темы есть свое объяснение. Но ты прав в том, что правовая неопределенность губит правосознание не только простых граждан, но и профессионалов. Нам часто профессора говорят, что готовят лекции и даже не знают, что еще нового появилось. Взять хотя бы Жилищный кодекс. Первоначально было написано, что ту или иную норму устанавливают субъекты Федерации, потом поменяли на муниципалитеты, потом опять вернули. В итоге эта путаница ни к чему хорошему не приводит, и поэтому я бы, конечно, твою идею по поводу моратория на внесение поправок поддержал, хотя это не всегда возможно. Но то, что принимают законы, а потом возвращаются к старому, это, конечно, непроработанность вопроса и непрофессионализм.

Мне кажется, что эта ситуация, если хочешь, корневая система древа правового нигилизма. А я могу привести другой пример: вступивший в силу с 1 июня запрет на курилки в общественных местах. Народ все равно продолжает курить в туалетах и туда с ребенком не зайдешь, потому что топор можно вешать. Разве принятие таких безумных законов не очевидно?

Павел Крашенинников: Это нарушение прав человека. Причем и того, кто курит, и того, кто не курит.

Я сейчас опять-таки про репутацию законодательной власти.

Павел Крашенинников: Более того, я хочу сказать, что у нас продолжается запретительный уклон. И этот крен, особенно по законопроектам, просто огромный. Слава богу, мы основную часть все-таки отвергаем. Я не знаю, с чем это связано, мне даже иногда и комментировать внесенные законопроекты неохота, потому что очевидно, что он не будет принят, но человек себя зачем-то подставляет.

Ярчайший пример, недавно депутат Михеев внес законопроект, запрещающий носить сандалии без носков. Знаешь, я даже не удивился, я уже привык. И это - страшно.

Павел Крашенинников: Всегда надо смотреть, кто внес - это важно. И понимать, зачем? Нет, про сандалии я понять не могу. Это пиар такой или очки набирают с точки зрения статистики, кто сколько законопроектов внес.
В июне под патронатом АЮРа состоялся V Молодежный юридический форум. Чем подобные мероприятия могут помочь стране в целом, и юридическому сообществу, и юридической науке в частности?

Павел Крашенинников: Сначала у нас состоялся очередной чрезвычайно представительный Европейско-Азиатский конгресс, в котором приняли участие юристы из многих стран. Никакого бойкота со стороны иностранных государств, в том числе и западных, не было. Форум проходит в Екатеринбурге два дня, и ему уже больше 10 лет. Питерский форум значительно моложе, но он, мне кажется, более пафосный, там всегда выступают руководители государства, какие-то основные направления даются.

Для молодежи это неформальное приобщение к профессии, к духу сообщества. Они такие, как говорит Степашин, головастики, их не очень много, но когда они вместе собираются, у них мысль просто бьет неимоверно. Когда мы оцениваем какие-то наработки, иногда думаешь, что сам не догадался бы никогда. Такие форумы, на мой взгляд, сплачивают людей, они потом между собой общаются и взрослеют, становясь мировоззренчески в нашу юридическую колею. Ведь мы с тобой тоже начинали свою деятельность с таких молодежных юридических конференций, олимпиад.

Ты был министром юстиции, и мне интересно твое мнение. Недавно в Федеральной нотариальной палате России сменилось руководство, а в минюсте, кажется, пока так и не пришли к консенсусу относительно поправок в закон о нотариате. Ждать ли теперь каких-либо перемен?

Павел Крашенинников: В прошлом году как раз на юридическом форуме в Санкт-Петербурге я предупреждал, что если они не внесут новый закон, это сделаю я. И на самом деле закон о нотариате и нотариальной деятельности я внес, правда, он находится не в моем комитете. Но закон достаточно подробный и написан специалистами в том числе из Центра частного права, то есть теми, кто понимает, что такое законотворческий процесс и предмет закона, подготовили цивилисты. Нотариат все-таки занимается прежде всего цивилистической деятельностью.
Ключевой вопрос

Еще один вопрос, которому у нас никто не придает значения. У нас судебными представителями сегодня может быть любой и каждый: люди с судимостью, без юридического образования, не граждане РФ - кто угодно.

Павел Крашенинников: Да это действительно катастрофа, и эта проблема влияет на судьбы людей. Но вообще-то это вопрос минюста.

При этом министр юстиции понимает, что это плохо, председатель ВС тоже. Все понимают, что это плохо, и ничего не делается. Неужели у вас в Думе такое сильное лобби, что может препятствовать наведению порядка в вопросе представительства в судах?

Павел Крашенинников: Думаю, что это как раз одна из проблем, которая будет решаться по крайней мере в рамках ГПК. Я, например, вижу систему таким образом, что это должен быть юрист и гражданин Российской Федерации. При этом даже юрист и гражданин РФ не всегда может быть представителем в суде. Потому что в уголовном процессе это должен быть либо адвокат, либо остепененный человек, кандидат или доктор наук, уже защитивший диссертацию. Если речь идет о гражданском процессе в широком смысле экономическом, не важно, то здесь может быть представитель компании, которая защищает свои права, тоже юрист, гражданин России. Главное, что всякие проходимцы с судимостью, не граждане Российской Федерации, не юристы, никого в суде представлять не должны.

Показать текст

Планируется, что чиновники после предполагаемых изменений уже не смогут игнорировать письма от адвокатов. Отвечать на них придется честно и по возможности быстро. Иначе будет плохо. А как именно плохо - узнаем, когда появится текст проекта.
Предполагается, что право, условно говоря, прижать чиновника к стенке и добиться правды поможет адвокату полнее собирать досье для защиты клиента. А бесценная информация, которую больше не смогут придерживать столоначальники, спасет невиновного от тюрьмы. Возможно, кому-то такие надежды покажутся слишком оптимистичными, однако в идеале система должна работать именно так.

Как поясняют эксперты, проблема назрела давно. Формально перед лицом суда все равны, но на деле выясняется, что у стороны обвинения больше возможностей получить какую-то важную информацию. Защите же зачастую приходится биться о глухие стены, так как закон позволяет чиновникам не принимать близко к сердцу письма с "другой" стороны. А значит, полагают эксперты, закон надо изменить.

По словам представителей Минюста, сейчас в законе не определен вид и содержание адвокатского запроса, ответственность должностных лиц за молчание или предоставление заведомо ложной информации по адвокатскому запросу. И так далее.

Поэтому ведомство предлагает внести соответствующие поправки в закон.
"Право на адвокатский запрос, являющийся одним из важных способов сбора доказательств и направленный на обеспечение квалифицированной юридической помощи доверителям, не может быть реализовано в полной мере ввиду пробелов в законодательстве", утверждают в минюсте.

Соответственно, надо ожидать, что в проекте появятся и санкции для чиновников-молчунов или столоначальников-лжецов, а также важные правила работы с адвокатскими запросами.
Адвокатский запрос получит весомую правовую силу, чиновники будут обязаны отвечать защитнику

"По каждому делу, гражданскому либо уголовному, адвокату приходится выяснять какие-то обстоятельства, без получения сведений о которых дело решить затруднительно, а порой и невозможно, - рассказывает "РГ" эксперт Федеральной палаты адвокатов, адвокат Юрий Костанов. - Обвинение (следователь, прокурор) имеет право получить любые сведения отовсюду. Адвокаты таким правом тоже наделены, но это "голое право", фактически ничем не обеспеченное".
По его словам, отвечают адвокатам нечасто, примерно в половине случаев. Получается, все зависит от настроя столоначальника. Захочет - ответит. Не захочет - промолчит. Поэтому защитники поддерживают идею ввести санкции для чиновников, выбрасывающих в корзину подобные запросы.

Более того, по словам Юрия Костанова, "в законе надо предусмотреть не только ответственность за отказ (непредоставление) ответа, но также реквизиты запроса, порядок направления, а также порядок получения письменной отметки с указанием принявшего запрос сотрудника и даты получения. Это важно.
Например, в ряде следственных органов жалобы и запросы адвокатов предлагают опускать в ящик для корреспонденции. А ящик он и есть ящик, он безымянен и даты не оставляет". При этом, как сообщают в минюсте, проектом предусматривается также введение ответственности адвоката за разглашение информации, полученной им посредством адвокатского запроса. Будут прописаны и случаи, когда государственные органы вправе отказать в предоставлении информации.

"Такие вещи должны быть определены в законе, - говорит Юрий Костанов, - чтобы получение и рассмотрение адвокатских обращений не зависело от ведомственных инструкций по делопроизводству, которые в нашей стране нередко оказываются выше закона".