Форум правовой взаимопомощи военнослужащих

Показать текст

Максимум он будет свергнут через месяц - так считает президент Франции Николя Саркози. И это при всем том, что страны Альянса фактически не могут договориться о том, кто будет возглавлять военную операцию в Ливии, под чьей эгидой она будет проходить, и что, собственно, на территории Ливии бомбить – пока все усилия международного сообщества направлены на соблюдение режима экономических санкций. В то же время авиация Альянса наносит бомбовые удары по позициям и объектам ПВО и ВВС сил, верных Каддафи.

Официальный Триполи возлагает ответственность за гибель мирных жителей на американскую авиацию, а представители ливийской оппозиции утверждают, что гибель людей на совести Каддафи.

Так или иначе, по мнению бывшего посла России в Триполи Владимира Чамова, скорое свержение Муаммара Каддафи и, как он выразился, "насаждение в Ливии прозападного режима" - вопрос практически решенный, - резонно уже сейчас начинать подсчитывать убытки всех мировых компаний, работающих в Ливии по соглашениям, подписанным с Каддафи.

Российские компании – не исключение. Часть проектов уже приостановлена, - подтвердил Владимир Чамов в эфире "Эхо Москвы".

Российские железные дороги пока не спешат подсчитывать убытки от военной операции в Ливии. Как сообщил "Эхо Москвы" официальный представитель РЖД Дмитрий Перцев, у компании в Ливии был только один проект, но и он приостановлен.

РЖД подсчитывает убытки, связанные с приостановлением строительства железной дороги в Ливии. Об этом сообщил в эфире радиостанции "Эхо Москвы" пресс-секретарь ОАО "РЖД" Дмитрий Перцев. Он напомнил, что компания "Российские железные дороги" осуществляла в Ливии строительство железнодорожной трассы протяженностью более 500 километров, которая должна была соединить города Сирт и Бенгази, однако в связи с начавшимися военными действиями данный проект был приостановлен. "О его судьбе будет сообщено позже, когда наладится внутренняя обстановка в самой Ливии. Пока идет подсчет убытков", - сказал Д.Перцев.

Напомним – только в апреле 2008 года, когда РЖД подписало контракт с ливийским правительством, глава компании Владимир Якунин заявил, что линия Сирт-Бенгази фактически соединит Египет и Тунис. Тогда цена сделки превышала 2 миллиарда евро.

Немалые убытки сулят последние события в Ливии Рособоронэкспорту. Впрочем, гендиректор компании Анатолий Исайкин не склонен драматизировать потери российских экспортеров оружия. Только на поставках оружия в Ливию Рособоронэкспорт теряет до 4 миллиардов долларов, - напоминает военный эксперт Виктор Литовкин.

Сам Исайкин назвал 4 миллиарда долларов возможной упущенной выгодой на годы вперед. На начало января портфель заказов Рособоронэкспорта составлял, по словам Исайкина, 38,5 миллиардов долларов.

Значительный интересы нашей страны в Ливии представляет нефть. Только компания "Тат-Нефть" может потерять от смены власти в Ливии до 260 миллионов долларов. Об этом ранее говорил президент Татарстана и председатель Совета директоров Тат-Нефти Рустам Минниханов - причем, эти деньги уже вложены – Тат-Нефти принадлежат четыре участка в Ливии, которые Минниханов назвал "перспективными".

Экономические последствия военной операции в Ливии для России неоднозначны. Так считает экономический обозреватель интернет-издания NewsRu.com Максим Блант.

Он заявил «Эхо Москвы», что в том случае, если Муаммар Каддафи останется у власти, то российские компании получат еще более широкие возможности на ливийском рынке.

Тем, что российские власти пока не могут посчитать экономические последствия военной операции в Ливии, и объясняется двусмысленная позиция России в отношении Ливии.

Обозреватель «Эха Москвы» Юлия Латынина считает, что российская экономика никак не пострадает от военной операции в Ливии. Но от военных действий союзников понесут потери российские чиновники.

Латынина добавила, что бывший посол Чамов был уволен именно потому, что не сумел сохранить экономические интересы России в Ливии.

Показать текст

…..

С.БУНТМАН: Да. Все. Мы перехватываем.
Ты мне можешь что-нибудь объяснить про борьбу с коррупцией? Вот здесь наши слушатели...

В.РЫЖКОВ: Про борьбу с коррупцией все могу объяснить.

С.БУНТМАН: Я знаю, да-да.

В.РЫЖКОВ: (смеется) Это моя специальность.

С.БУНТМАН: Да, ты антикоррупционер, там, со стажем.

В.РЫЖКОВ: Да, известный.

С.БУНТМАН: Все, да, коррупцию каленым железом. Вот, скажи мне другое. Здесь наши иронизируют, как успевает на 3-х работах работать Сечин, все остальные.

В.РЫЖКОВ: Они очень талантливые.

С.БУНТМАН: Они талантливые просто, да?

В.РЫЖКОВ: Они – вообще отличные ребята. Они могут и в 10-ти местах.

С.БУНТМАН: Причем тут коррупция? Ну, работают люди в бизнесе. Компании-то полугосударственные. Вот, ты мне объясни. Вот, Рыжков, объясни мне, пожалуйста, фишку. Объясни мне. Начальство нам 100 лет говорило, первые 100 лет XX века говорило, что очень важно, чтобы в ключевых, полугосударственных компаниях были люди из начальства и смотрели. Честные, настоящие чекисты и так далее. Смотрели за этим делом. Вдруг это оказалось неправильным, и это, извините меня, нарушает инвестиционный климат. Как это понимать? У меня взрывается мозг.

В.РЫЖКОВ: Значит, смотри. На самом деле, вывод этих граждан из правлений Газпромов, Роснефтей и прочих наших монополистов – это мера, безусловно, правильная, потому что, в принципе, это не принято в современном мире. Я, вот, специально у китайцев интересовался. У них же тоже очень много госкомпаний. Я у них спрашивал: «У вас, вот, люди на уровне Политбюро или министров, или вице-премьеров состоят в правлениях крупнейших компаний?» Они на меня смотрели как на сумасшедшего, говорят: «Конечно, нет». Потому что, ну, невозможно, чтобы там вице-премьер как Сечин одновременно заседал в Совете директоров в какой-нибудь компании.

Но, опять-таки, то есть меры, которые Медведев делает, выводя, как бы, этих высших чиновников из компаний, они правильные. Но я сильно сомневаюсь, Сергей, что это что-то изменит по существу. Потому что у нас же все построено на понятиях. У нас все построено на неформальных отношениях. Ну, неужели кто-то думает, что если Сечина выведут из Совета директоров Роснефти, то влияние Сечина на Роснефть...

С.БУНТМАН: А как? Где рычаги влияния?

В.РЫЖКОВ: Да не смешите мои тапочки. Дело в том, что Сечин, будучи вице-премьером... Да, посмотрел Сергей на мои тапочки.

С.БУНТМАН: Смеются.

В.РЫЖКОВ: Да, не смеются... Смеются, да. Будучи вице-премьером, он имеет столько рычагов регулирования – экспортные пошлины, трубопроводы, налоги, инвестиционные...

С.БУНТМАН: Так это же б?льшая коррупция, Рыжков!

В.РЫЖКОВ: Так я и говорю о том, что, конечно, Медведев – он пытается изображать борьбу с коррупцией. Но, на самом деле, борьба с коррупцией начнется тогда, когда будет уменьшаться госсектор в экономике. У нас, по словам того же Кудрина, госсектор разросся и уже примерно 55% ВВП создается в госкомпаниях. Какая разница, Сечин внутри или он, как бы, вне? Это все госсектор, это все монополии. Это ровным счетом ничего не изменит.

Если уж господин Медведев, действительно, хочет бороться с коррупцией, то нужно делать демонополизацию, поощрение конкуренции на рынках, открытость. У нас, например...

С.БУНТМАН: А как это сделать?

В.РЫЖКОВ: Так у нас есть закон о стратегических отраслях, куда запрещены, например, иностранные инвестиции. То есть фактически экономика одна из самых закрытых в мире. Вот этим надо заниматься.

Или, например, ты помнишь, Сергей, этот знаменитый скандал с Транснефтью, когда, внимание, государственный орган Счетная палата провела проверку госкомпании Транснефть по поводу строительства трубопровода ВСТО (из Тихого Океана в Китай) и обнаружила там по разным оценкам от 400 миллионов долларов хищений до 4 миллиардов долларов хищений.

Мы подаем и еще не только мы, еще целый ряд граждан, организаций, мы пишем запрос Сергею Вадимовичу Степашину, нашему старому товарищу: «Сергей Вадимович, дорогой, предоставь нам, пожалуйста, в полном объеме результаты вашей проверки Транснефти». Знаешь, что присылает мне Счетная палата за подписью одного из аудиторов, фамилию не помню?

С.БУНТМАН: Что?

В.РЫЖКОВ: «Уважаемые господа, - пишет он нам, - это коммерческая тайна. Поэтому ничего мы вам не предоставим». Вдумайся.

С.БУНТМАН: Это как?

В.РЫЖКОВ: Это так. Государственная компания, проверенная государственным публичным органом власти, где, судя по утечкам, хищения на сотни миллионов долларов, отказывается предоставлять гражданам информацию на том основании, что это коммерческая тайна. Я обращаюсь к Дмитрию Анатольевичу. Дорогой Дмитрий Анатольевич, оставьте Сечина в Роснефти, но опубликуйте отчет Счетной палаты по Транснефти.

С.БУНТМАН: Пытаешься разменять?

В.РЫЖКОВ: Пытаюсь разменять.

С.БУНТМАН: «Меняю Сечина на отчет».

В.РЫЖКОВ: Да. Меняю Сечина на Степашина. Опубликуйте. И тогда пресса, правоохранительные органы, граждане, аналитики, инвест-банкиры разберут все по косточкам и составят вам список, кто когда похищал в каких количествах и так далее, и так далее, и так далее.

С.БУНТМАН: Слушай, а как это может быть?

В.РЫЖКОВ: То есть, Сергей, абсурд в том, что он, Медведев вроде бы делает правильные шаги, и мы с Навальным его поддерживаем. Но ключевые шаги – открытость, прозрачность, доступ к информации... Даже когда стало известно, бесполезно, ничего не делается.

С.БУНТМАН: Володь, объясни мне еще такую вещь. Как государство, говоря спортивным языком, может и в свисток свистеть, и самому по воротам пулять?

В.РЫЖКОВ: Да. Это абсурд. В том-то и дело. Нам говорят: «А вот посмотрите, Норвегия – там тоже Статойл – государственная компания». Друзья мои, в Норвегии, Сергей, Статойл – действительно, государственная компания, это нефтяная компания Норвегии. Но Статойл подотчетна парламенту Норвегии. Статойл публикует полные отчеты о своих затратах, зарплатах, инвестиционных программах, расходах, кредитах и так далее. Статойл прозрачна просто, знаешь, как стакан воды. И поэтому Статойл работает на весь норвежский народ, и на фонд будущих поколений, и на бюджет, и так далее. В нашем же случаи эти государственные компании не прозрачны принципиально для парламента, для граждан, для прессы.

С.БУНТМАН: Да.

В.РЫЖКОВ: И, вот, знаешь, это сравнивать Статойл и Роснефть – это как сравнивать, не знаю там, арабского скакуна с африканским бегемотом. Вроде бы, оба как бы млекопитающие, но вообще ничего общего между ними нет. В это смысле, окей, мы говорим так: «Ребята, либо вы приватизируйте эти компании и тогда они будут прозрачны, потому что они будут на бирже котироваться и будут там свои отчеты публиковать. Либо если вы оставляете в государственной собственности, принимайте стандарты прозрачности, которые приняты в Тотале, в Статойле и в других государственных компаниях по всему миру». А они придумали хитрый способ. Собственность как бы государственная, прозрачность нулевая, воровство там просто махровейшее. Нет, ребят, нас такая госсобственность при всем уважении не устраивает. И вывод Сечина куда-то или ввод куда-то Кудрина ничего не меняет с точки зрения прозрачности этих компаний.

С.БУНТМАН: Володь, перехватываю. Здесь потому что в самом конце существования Юкоса, Юкоса с Ходорковским...

В.РЫЖКОВ: Он был прозрачным.

С.БУНТМАН: Вот! Самое главное.

В.РЫЖКОВ: Нью-Йоркская биржа.

С.БУНТМАН: Это изучалось.

В.РЫЖКОВ: Конечно. Американские топ-менеджеры.

С.БУНТМАН: Конференции, даже не американские, даже все. Выступали все конференцией. Опыт, необходимость перехода к корпоративному управлению.

В.РЫЖКОВ: Да, да, стандарты, все. Да-да-да.

С.БУНТМАН: И самое интересное. После того как Юкос грохнули, грохнули Ходорковского, Лебедева, всех остальных, даже не важно, что там было не то. Пусть там 78 раз подряд все обвинения будут правильные. Но что сделали из-за корпоративного управления, из-за открытости, к которой переходил Юкос? Его быстренько взяли и положили в самый закрытый чулан.

В.РЫЖКОВ: Взяли открытую частную компанию, которая котировалась на Нью-Йоркской бирже...

С.БУНТМАН: Потому что она такая нехорошая.

В.РЫЖКОВ: ...и поглотили ее государственной компанией, непрозрачной, где черт ногу сломит. И, знаешь, я вспоминаю сейчас, был Давосский форум, по-моему, Михаила Ходорковского в 2004-м году арестовали, был Давосский форум, который всегда проходит в начале года, в январе-феврале. Я отлично помню (я там был), когда Кудрина спросили, кто лучший российский капиталист, кто, вот, икона, образец, модель? Он говорит: «Ходорковский». Кудрин говорил: «Ходорковский – это, вот, идеал, к которому мы должны стремиться». Через полгода идеал арестовали, компанию раздербанили (концов не найдешь) и создали вместо этого абсолютно воровской непрозрачный госсектор и так далее.

С.БУНТМАН: И кто-нибудь будет рассказывать, что, например, Кудрин не имел представления о том, как управляются компании.

В.РЫЖКОВ: Да все он имел.

С.БУНТМАН: Не имел представления о том, а доблестная прокуратура выяснила, какими темными способами.

В.РЫЖКОВ: Более того, весной этого года налоговая сказала, что претензий к Юкосу нет, все госорганы – претензий к Юкосу нет, правительство всегда хвалило и говорило, что это лучшая наша компания ровно до того дня, пока кому-то не захотелось эту компанию проглотить. И тут же она стала преступной, отмывающей, воровской и так далее, и так далее. Ну, просто смешно.

С.БУНТМАН: А, вот, про что я вам перехвачу и совершенно в другую сторону, про что я, наверняка, что-нибудь обязательно сделаю, так это про дебатировавшийся все последнее время в стране Франции закон о конфликте интересов.

В.РЫЖКОВ: Замечательная вещь. Замечательная.

С.БУНТМАН: Там было несколько скандалов, коррупционных скандалов об участии государственных чиновников также.

В.РЫЖКОВ: А, вот, сейчас скандал по Ливии ты знаешь? Эта тетенька съездила в Ливию, министр иностранных дел.

С.БУНТМАН: Не в Ливию – она в Тунис съездила.

В.РЫЖКОВ: Ну, не важно. Но скандал был грандиозный, да. Она отдыхала там, по-моему, да?

С.БУНТМАН: Ее уже нет, да.

В.РЫЖКОВ: Да, ее уже нет.

С.БУНТМАН: А родители ее принимали. Родители, пожилые люди принимали участие в покупке компании недвижимости.

В.РЫЖКОВ: Заинтересовались недвижимостью.

С.БУНТМАН: Да, вдруг там заинтересовались недвижимостью.

В.РЫЖКОВ: Как это похоже.

С.БУНТМАН: И все – бум, и вытащили из практически небытия Алена Жюпе, тоже журналистам на потеху, потому что журналисты сразу делать огромнейшие досье. «Выход из политического небытия, вот все думали, что...» Показ Де Голля с таким носом, в шапочке, показывают, как он выходит из небытия, там вот Миттеран выходил тогда-то из небытия. Там все обрадовались, все возбудились. А суть еще в том, что сейчас старинная республиканская традиция, во Франции существовавшая, то, что человек-министр одновременно мэр какого-нибудь города.

В.РЫЖКОВ: Да. Это у них испокон веков.

С.БУНТМАН: Вот, было. И, вот, сейчас очень серьезно пытаются это все вычистить. И было очень наглядно показано в одной из программ, как это делается. Какого скандала! Бетанкур, да? Вот, скандала. Такого бы скандала не было, если бы действовало вот такое положение, закон о конфликте интересов. Этого бы скандала не было, если бы действовало такое положение закона о конфликте интересов.

В.РЫЖКОВ: Сергей, у нас это катастрофически. Вот, я только что был в Тамбове. Олег Иванович Бетин – губернатор уже почти 15 лет, я его знаю хорошо. Мне рассказывают, у него сын Вячеслав Олегович, 30-летний – он депутат Городской думы Тамбова, единоросс, само собой, заместитель председателя Горсовета, ну, по статусу получается заммэра, курирующий в том числе сферу ЖКХ. И у него же компания, которая управляет 700 многоквартирными домами в этом городе. Откровенный конфликт интересов.

Или вот сейчас скандал по Екатеринбургу. Свердловская область, губернатор Мишарин, молодая дочка в крупном лесном бизнесе. Ну, откровенный конфликт интересов. Лужков и Батурина – набивший оскомину пример, когда мэр выделяет своей супруге и ее компании...

С.БУНТМАН: Ну, это классика. Это просто классика такая, знаешь? Для начальной школы.

В.РЫЖКОВ: Сергей, сейчас сын Матвиенко в Петербурге. Фактически, вот, сейчас я не знаю вообще, остался ли хоть один регион?.. Ну, наверное, только Никита Белых в Кирове, потому что он честный парень и у него еще дети маленькие. А если взять вообще всю страну, то у нас конфликт интересов сидит и конфликтом интересов погоняет.

Вот, помнишь, мы с тобой обсуждали трагедию на Саяно-Шушенской ГЭС? Потом были публикации, выяснилось, что один из действующих замминистров экономики, сегодня действующих аффилирован через свою семью с фирмами, которые вели ремонты на Саяно-Шушенской ГЭС и, по всей видимости, эти ремонты были фиктивные. И он до сих пор продолжает работать.

Недавно мне прислали из Хакассии потрясающий материал, Сергей, опять связанный с Саяно-Шушенской ГЭС. Там же вытащили вот эти турбины, это десятки тысяч тонн фантастической стали. Понимаешь, что такое турбины, да? Вот эти лопатки. Это самая дорогая сталь, какая только может быть. Десятки тысяч тонн.

С.БУНТМАН: И?

В.РЫЖКОВ: Супруга. Фирма супруги президента Хакассии попыталась вывезти этот металл как контрабандный в Китай по цене, грубо говоря, там чугуна для каких-нибудь чугунных чушек. И мы каждый день получаем...

С.БУНТМАН: Это как?

В.РЫЖКОВ: Арестовали на границе.

С.БУНТМАН: Это как?

В.РЫЖКОВ: Это так. Арестовали на границе – сейчас уголовное дело и так далее.

С.БУНТМАН: Не, ну слава богу, что есть уголовное дело.

В.РЫЖКОВ: Но сколько их не возбуждено! На тысячу таких случаев возбуждается одно, а из этого одного доходит до суда 0,1%. Вот то, о чем ты говоришь, ну, очевидно, вся страна уже видит, что чиновники срослись с бизнесом, что губернаторы, мэры через своих родственников, то, что они регулируют, там же и создают коммерческие предприятия и зарабатывают. И руководство политическое страны ничего не делает для того, чтобы пресечь этот основной на сегодня канал коррупции. Ничего не делает. Поэтому Медведев, конечно, делает мелкие правильные шаги, но я хочу сказать: «Дмитрий Анатольевич, вы занимаетесь косметикой. Вы посмотрите на реальную картину, где конфликт интересов разъедает фактически всю страну сегодня уже».

С.БУНТМАН: Вот смотри. «Разъедает всю страну», и поэтому очень грустно здесь пишет нам слушатель. Не дописал, поэтому я не знаю, как его зовут. Извините уж за мало эстетичную и совсем не веселую тему, рак взяток. Это не только рак взяток. Если резануть, умрет все, что рядом. Это настолько уже...

В.РЫЖКОВ: Сергей, это уже не только взятки.

С.БУНТМАН: Смотри, ты говоришь «срослось с бизнесом чиновничество».

В.РЫЖКОВ: Это все срослось, конечно.

С.БУНТМАН: Чиновничество срослось с бизнесом. Но срослось и с криминалом, срослось и с...

В.РЫЖКОВ: Конечно.

С.БУНТМАН: И это все какое-то такое, нерасчленимое.

В.РЫЖКОВ: Там же все, понимаешь, это все с участием прокуроров, это все с участием ФСБ, это все знают. Судьи все друг друга покрывают. Причем здесь взятки? Если сын губернатора управляет компанией ЖКХ 700 домов, это же уже не взятка, это раздел рынка. То есть он же не берет взятки – он уже с людей собирает плату за ЖКХ. То есть идет просто через чиновников и их родственников захват рынков. И это уже страшнее, чем взятки. Это взятки плюс откаты, плюс захваты рынков, плюс контрабанда, плюс преступные сделки. Там просто, ну, это Аль-Капоне отдыхает. Это, я надеюсь, когда-нибудь у нас появятся писатели, режиссеры, которые начнут снимать фильмы об этом как «Крестный отец 1, 2, 3». Это же просто каждый такой сюжет, возьми в любой губернии – это готовый сценарий про криминал на уровне губернаторов, мэров и так далее.

С.БУНТМАН: Вот у нас получается немножко по-другому. У нас все время пишут про криминал. Все время пишут!

В.РЫЖКОВ: Так не про тот пишут.

С.БУНТМАН: Все время. И тот, не про тот, и откровенно пишут, но нет никакой основы, понимаешь? Потому что здесь тот же самый «Крестный отец» – это великолепная, глубоко трагичная история, которая как-то сопрягается и с общественной, и с политической системой. Но есть уверенность в том, что политическую систему надо, во-первых, сохранять, модернизировать и постоянно возвращаться к ее основам. У нас же как-то все повисает в воздухе. И, вот, в этом, и в художественном, и в псевдохудожественном творчестве все это повисает в воздухе. Да, вот так у нас все.

В.РЫЖКОВ: Потому что не проговариваются самые главные вещи, что власть должна быть выборная, выборная на конкурентных выборах, чиновничество должно быть подотчетно выборным политикам, пресса должна контролировать и выборных политиков, и чиновников, суды должны быть самостоятельными. Эти вещи надо осознать и проговорить. Надо объяснить людям, что сегодняшняя система – я ее называю «вортикаль власти» от слова «вор» – сегодняшняя система это просто когда чиновники вывели себя из-под полного контроля выборных органов, судов, прокуратуры, прессы и людей. То есть, вот, представляешь, вот эта вертикаль полностью вывела себя из-под любых форм контроля, и все свое существование посвятила одной цели – личному обогащению. Это приведет к краху страны. Мы сейчас видим, что это приводит к краху режимов в Ливии, в Тунисе, в Египте. Это же произойдет и в России.

С.БУНТМАН: Не так. По-другому.

В.РЫЖКОВ: Это огромная трагедия. Это может кончиться развалом страны просто, разрушением страны.

С.БУНТМАН: Причем, это может быть не в одночасье как Ливия или Тунис.

В.РЫЖКОВ: Да, это может сгнить просто. Сгнить. Россия может сгнить и разложиться просто.

С.БУНТМАН: Понимаете, да, это не обязательно. И вот сейчас опасаются там любого всхлипа, всхрюка и так далее со стороны активной политической жизни, потому что вот это может привести к каким-то резким действиям. Опасаются националистов, радикалов, кого угодно. Хотят взять левых, правых, зеленых, черных, белых...

В.РЫЖКОВ: Потому что нет работающей политической системы. Поэтому все и тащат в разные стороны. Нет парламента, который бы обладал авторитетом. Нет президентского института, который был бы признан как легальный. Нет института губернаторов: так как они не выбираются, то вообще не понятно, а с какой елки они упали во многих регионах.

Понимаешь, Сергей, то, что сделал Путин, он разрушил легитимность власти. Непонятно, откуда эти губернаторы, кто они, что? Вот этот сейчас в Иркутске приехал или этот приехал. Кто эти ребята? Они, может быть, достойные люди, но их никто не выбирал.

С.БУНТМАН: Они, может быть, чудесные и вообще. Да.

В.РЫЖКОВ: Но их никто не выбирал, они чужие для этих людей.

С.БУНТМАН: Володь, очень хочется сказать буквально одно слово. Потому что здесь пишут: «Вот, в 90-е построили бы то, сделали бы это». 90-е – не надо. Вот, вы ведете с Виталиком передачу.

В.РЫЖКОВ: Да-да.

С.БУНТМАН: 90-е – мне кажется, очень большое заблуждение воспринимать 90-е и как какой-то бандитский рай или, там, что-то еще, развал всего, и как демократический рай. Не было...

В.РЫЖКОВ: Ни того, ни другого.

С.БУНТМАН: ...демократов у власти повсеместно, не было демократического рая.

В.РЫЖКОВ: Вообще, это был рассвет. Это было подростковое стояние с хорошими шансами.

С.БУНТМАН: Да. Были попытки найти, получить демократическое образование и выстроить.

В.РЫЖКОВ: Да, что-то росло, да. А потом сломали хребет.

С.БУНТМАН: И это был заросший сорняками, но, все-таки, это был какой-то сад, огород и так далее. Нельзя его превращать в какую-то асфальтированную парковку, через которую трудно чему-то произрасти – это только или провалится, или взорвется, или разрушится.

В.РЫЖКОВ: Совершенно верно.

С.БУНТМАН: Вот, расти ничего не может. Вот поэтому. Да. «Аль-Капоне не отдыхает, он руководит».(смеется)

В.РЫЖКОВ: Ну, в принципе, да. (смеется) Причем, не один – у нас сейчас много Аль-Капоне. В каждом регионе свой Аль-Капоне.

С.БУНТМАН: Коллективный Аль-Капоне.

В.РЫЖКОВ: Коллективный Аль-Капоне, «вортикаль власти».

С.БУНТМАН: «Вортикаль власти». Ну все вроде бы. Владимир Рыжков.

В.РЫЖКОВ: Сергей Бунтман.

С.БУНТМАН: Да. Я его сегодня затащил сюда на «Перехват». Поперехватывали не так много тем, но, мне кажется, очень важные и по вашим возмущенным, а также не возмущенным многочисленным посланиям это видно. Всего вам доброго. До свидания.

В.РЫЖКОВ: Спасибо.

Показать текст

Показать текст

Показать текст

С момент интервью бывшего помощника и пресс-секретаря судьи Данилкина Натальи Васильевой прошло два месяца. Конечно, 14 февраля 2011 года ничего нового ни об этом суде, ни о судебной системе в целом страна не услышала, но в многолетнем деле ЮКОСа (ему уже 8 лет) Васильева стала первым человеком системы, решившимся выступить против. Независимо от того, что ею руководило: жалость ли к отдельном взятому судье Данилкину, выносившему приговор, или желание высказаться… Главное: она прекрасно отдавала себе отчет в том, ЧТО она делает, и, тем не менее, рассказала про приговор, который «писался не Данилкиным»; про «выезды в Мосгорсуд» и во время нахождения в совещательной комнате; про «общение» с Мосгорсудом «по всем спорным моментам» («когда что-то идет не так, как должно быть»); про то, что Данилкин «обязан был представлять информацию в Мосгорсуд и, соответственно, получал оттуда определенные распоряжения»; про то, что «нервничал, переживал, возмущался, что ему указывают, что нужно делать»; и, наконец, про сердечные приступы и «запах корвалола» в кабинете судьи…

Реакция судебной системы была моментальной: информационные сливы фактов личной биографии («что может сказать человек, который работал поваром в ресторане на Киевском вокзале») и угрозы подать иск о клевете… А потом все стихло. Служебной проверки по факту сказанного ни прокуратурой, ни каким-либо другим органом проведено на сегодняшний день так и не было. Ну, не приезжал никто в Хамовнический суд и не опрашивал Данилкина: а при каких обстоятельствах выносился приговор? Никто не осматривал камеры наружного наблюдения Мосгорсуда (чтобы узнать, был ли там накануне приговора Данилкин), никто не требовал из телефонных компаний биллинги переговоров Данилкина на период нахождения того в совещательной комнате, - словом всего того, что в другой стране было бы совершено на следующий день после интервью, - сделано не было…

Между тем, еще один сотрудник Хамовнического суда подтвердил «Новой газете»: тесная взаимосвязь судьи Данилкина и Мосгорсуда - была.

«Новая» встретилась с уже бывшим администратором этого присутственного места – Игорем Кравченко. Если кто не помнит – в середине мая 2010 года он был снят с должности за то, что недоглядел, как адвокаты Ходорковского пронесли в суд банку с нефтью и скважинной жидкостью – чтобы бывший глава ЮКОСа продемонстрировал их суду во время своих показаний...

В словах Кравченко вы тоже не найдете ничего того, о чем бы не догадывались. И реакция системы на сказанное, скорее всего, будет такой же, как и в случае с Натальей Васильевой: его будут обвинять в предвзятости и заинтересованности, в том, что в нем говорит обида…

Сам же Кравченко говорит, что обиды у него нет.

- Почему вы решили выступить в поддержку Васильевой?

- Когда в декабре был вынесен приговор (Ходорковскому и Лебедеву – В.Ч.), а потом в феврале вышло интервью Васильевой, я подумал: а стоит ли мне выступить? Глядя на выступление Данилкина по Первому каналу, на выступления других лиц, я тоже захотел что-то сказать от себя. Потому что все эти люди с экрана, мягко говоря, лукавят. Интервью Васильевой – правда. Она ничего не сказала такого, чего бы кто-то не знал. И эти ее слова могут подтвердить многие – в том числе сотрудники самого аппарата Хамовнического суда.

- Что происходило в Хамовническом суде и вокруг Виктора Данилкина во время процесса по второму делу ЮКОСа?

- Данилкин по всем возникающим у него вопросам советовался в Мосгорсуде, часто во время этого процесса туда ездил. Помимо пятницы и понедельника – когда в Мосгорсуде у Егоровой (председатель городского суда – В.Ч.) каждую неделю совещание судей проходит, были и незапланированные выезды. Я в полседьмого утра приходил на работу, он тоже где-то в это время: собирал какие-то бумаги и уезжал в Мосгорсуд.

- То есть, в том числе, и перед заседанием ездил?

- Да.

- И каким он приезжал из Мосгорсуда?

- Мрачный, не разговорчивый, задумчивый. Иногда веселый – это когда Хамовнический суд за что-то похвалили. Например, за то, что у суда хорошая экономия средств в этом месяце была. Все похвалы выражались в квартальной премии. Свыше миллиона аппарату суда давали (у рядовых сотрудников – секретарей - зарплата низкая - 8-9 тысяч). Если меньше давали – значит, судом были недовольны…

А так, как правило, настроение у него после этих посещений и во время всего процесса не очень было. Когда я Данилкина по утрам встречал перед его выездами в Мосгорсуд, он часто вздыхал, говорил: «Опять Мосгорсуд, опять Мосгорсуд… Опять вызывают». Зачем вызывают, конечно, публично не конкретизировал. Но так как все эти выезды (помимо обязательных пятницы и понедельника) происходили во время конкретного процесса, было понятно зачем. Ведь когда вышел закон, по которым надо выпускать из-под стражи обвиняемых в экономических преступлениях, Данилкин выносил совершенно обратные решения.... Повторюсь, незапланированные выезды в Мосгорсуд у него были на протяжении всего этого процесса.

- Как-то проверить, когда она выезжал в Мосгорсуд, можно? По каким-то журналам?

- Нет, председатель суда – лицо независимое. Его приход и уход никак не фиксируется официально. Нет таких специальных журналов.

- Он делился с подчиненными чем-то?

- О процессе он говорил так: «Я в принципе, это не решаю. Что скажут, то и будет». А нам в суде было понятно, кто «скажет». В самом начале процесса в суде велись разговоры о том, что Данилкину она (Егорова – В.Ч.) это дело навязала, он сам не хотел его рассматривать.

- А отказаться не мог?

- Видимо, не мог. Очень многие отказались от этого дела. Данилкин оставался последним из претендентов. А так как он самый молодой из председателей, как я понимаю, его и выбрали.

- Какое у Данилкина было взаимодействие с прокурорами на этом процессе?

- Скажу так: более налаженное, чем с адвокатами. Так собственно у всех судей.

- Если по факту интервью Натальи Васильевой будет проведена служебная проверка, вы готовы выступить свидетелем?

- Да, потому что то, что сказала Васильева, – известно сотрудникам Хамовнического суда. Все всем известно было. Ее слова может подтвердить любой.

P.S. В распоряжении редакции есть видео- и аудиозапись этого интервью, отрывки из которого мы приводим в этой публикации. Ждем проверяющих
Вера Челищева