Показать текст
Бывший торговый работник, а ныне министр обороны Сердюков — любимец Владимира Путина. Только большой и сильной любовью можно объяснить тот факт, что он один из немногих усидел в своем кресле после возвращения Владимира Владимировича к власти. Усидел, несмотря на неудавшийся эксперимент с переводом армии на контрактную основу, несмотря на регулярные скандалы со взрывами на полигонах по утилизации боеприпасов, на которых гибнут солдаты-срочники... Еще одна придумка этого «полководца» — «курсы выживания» для контрактников. С 2012 года каждый, кто служит по контракту (а это примерно пятая часть всего личного состава Вооруженных сил), должен пройти через шестинедельные курсы в одном из учебных центров. Есть такой центр и под Петербургом — в Сертолово.
Корреспонденты «МК» в Питере» пообщались с несколькими контрактниками из разных регионов страны, которые прошли через «курсы выживания». В заслугу министру Сердюкову иногда ставят успешное реформирование армии, экономию и оптимизацию затрат на ее содержание. Но, по словам самих военнослужащих, «сердюковская» экономия доводит воинские части до нищеты, а оптимизация граничит с маразмом.
Воюйте за свой счет
Секрет экономии до смешного прост. Оказалось, что «курсы выживания» начинаются еще до приезда. Каждый контрактник, прибывающий в учебный центр, должен иметь при себе: два комплекта формы, ботинки-берцы, камуфлированные майки и футболки, погоны, звездочки к ним, кепку, фляжку, планшетку, вещмешок, непромокаемый рюкзак, плащ-палатку, бушлат или теплую куртку, спальный мешок, противогаз, химкомплект, котелок и компас. Каждый боец покупает все вышеперечисленное за свой счет! В сумме траты на экипировку составляют примерно 15 тысяч рублей. Из некоторых регионов контрактники даже приезжали с купленными на свои деньги саперными лопатками. Странно, что Минобороны еще не додумалось продавать военнослужащим автоматы и танки.
Но по приезде в учебный центр траты не заканчиваются.
— Поборы шли каждый день, — рассказывает один из контрактников. — Ежедневно мы на что-то скидывались. Туалетная бумага, стиральные порошки, скотч, канцелярские принадлежности, гвозди, бензопила (чтобы строить блиндажи в лесу), пленка (для укрытия блиндажей), печка для сушки белья... А женщины, насколько я знаю, скидывались еще и на насос, поскольку они жили в казарме этажом выше, и вода до них не доходила. Но даже после того, как насос заработал, вода не появилась. Деньги за насос, по моим сведениям, никому не вернули.
Говорят, каждый заезд покупает бензопилы, насосы и прочее оборудование по новой. Куда исчезает купленное ранее — вопрос риторический.
Реформаторы внедрили в войска систему аутсорсинга. То есть многие работы на военных объектах выполняют гражданские фирмы. В Сертолово, в частности, одна из таких компаний должна была возить контрактников на полигоны. Но это не мешало водителям взимать с военнослужащих деньги за автобус. Контрактникам они объяснили, что Минобороны задерживает им зарплату. В результате ежедневно автобус обходился в 10 тысяч рублей (за эту сумму он преодолевал «огромное» расстояние — 5 км туда и 5 км обратно).
На складе в Сертолово для контрактников не было даже такой мелочи, как ткань для подворотничков или ветошь для протирки автоматов. Все это тоже приходилось доставать самим.
По словам «выживших», их поселили в казарму, рассчитанную на 120 человек. Но людей было почти в три раза больше. Поэтому казарму разделили пополам, поставили двухярусные кровати и в каждую половину загнали по 160 человек. Такая скученность стала причиной высокой заболеваемости. Стоило кому-то простыть, как вирус мгновенно распространялся среди остальных. Однако в лазарет никого не клали. По словам контрактников, в «центре» для них не было даже лекарств. Один-единственный фельдшер прописывал всем обильное питье. Притом, что в казарме было плохо с водой, чайники находились под запретом, а в столовой не наливали больше одного стакана чая! В результате лекарства тоже закупали сами.
Женщинам приходилось труднее мужчин. Официально утренний подъем был в 6 утра. Но они, чтобы умыться и сходить в туалет, вставали в 4 часа, чтобы застать воду, которая из-за слабого напора к ним на этаж почти не поступала.
Столовая — отдельная тема. Еду нашим военнослужащим в Сертолово готовят гастарбайтеры, нанятые по дешевке, все по той же системе аутсорсинга.
— Гастарбайтер прямо рукой в одной и той же полиэтиленовой перчатке накладывает тебе биточки, кукурузу, рыбу и т. д. А есть все — и первое, и второе — приходилось одной ложкой. В столовой даже вилок нет! Еды вроде бы давали много. Но вся она какая-то странная, непонятного, прогорклого вкуса. Приготовления почти нет. Только разогрев полуфабрикатов, явно дешевых и старых. Мясо пахнет рыбой. Чай — не чай. Огурцы и помидоры — подгнившие. В общем, нормальные продукты тоже закупать приходилось самим в увольнениях…
Позавчерашний день военной науки
Центр в Сертолово раньше обучал солдат срочной службы — танкистов. Теперь его перепрофилировали в «курсы выживания» контрактников. По отзывам тех, кто через них прошел, контрактникам предложили обычный курс молодого бойца (КМБ) плюс постоянные маршировки, зубрежку устава и каких-то армейских методичек. Вот только непонятно, зачем все это? Зачем пригонять на пехотные курсы летчиков, моряков, ракетчиков и представителей других родов войск, которым рыть блиндажи, совершать марш-броски и кидать гранаты в танки точно никогда не понадобится.
То, чему учат на «курсах выживания», — это позавчерашний день военной науки. По идее, нужно знакомить людей с новой техникой. Но она в войска, вопреки обещаниям Минобороны, почти не поступает. Возможно, поэтому в России сегодня нет нормальной профессиональной переподготовки военнослужащих, обучения их новым технологиям. Зато есть вот такие «курсы выживания», на которых все рода войск причесывают под одну гребенку, заставляют маршировать и рыть окопы.
И, наконец, главный вопрос: зачем гнать в такие «учебные центры» контрактников со всей страны? Ведь подобные учебки и полигоны были раньше во всех регионах. Но потом многие из них закрыли — в том числе и в недавние времена, уже при министре Сердюкове. Не проще ли сегодня восстановить эти центры и учить контрактников неподалеку от места службы? Зачем нужны эти никчемные поездки через полстраны? Какой в них смысл, кроме отмывания денег?
Родину защитят гастарбайтеры?
Наши анонимные собеседники не могли не коснуться и других аспектов сердюковской военной реформы. По их словам, пресловутый аутсорсинг в регионах создает не только большие неудобства в несении службы, но и приводит порой к анекдотическим ситуациям. Например, теперь, чтобы на территории воинской части что-то починить, нужно чуть ли не за месяц подавать заявку в гражданскую фирму. Если раньше свой сантехник мог оперативно ликвидировать прорыв канализации, то сейчас, пока дождешься «гражданского специалиста», чего доброго утонешь в дерьме. Кроме того, штатские работают по КЗОТу, и рабочий день у них строго нормирован. А у военных — присяга, устав, учебные и боевые тревоги. Или, не дай бог, война! Как будут функционировать в экстремальной ситуации военные городки, завязанные на гражданскую обслугу, да еще состоящую из гастарбайтеров?
К потере оперативности привело и другое нововведение Сердюкова — укрупнение воинских частей. Теперь несколько раскиданных на большой территории частей образуют одну большую. На деле ничего не изменилось, но бюрократизация выросла в разы. Из части-филиала приходится за каждой бумажкой ездить в головную часть, которая может находиться в сотнях километров. В то же время командир такой укрупненной части при всем желании не может оперативно управлять филиалами.
Сердюков выстраивает в армии вертикаль власти. Одно из очень удобных для военных чиновников новшеств — Единый расчетный центр (ЕРЦ). Если раньше каждый военнослужащий, у которого возникал вопрос по зарплате, обращался к своему начфину, то теперь он вынужден обращаться в Москву, в этот самый Единый расчетный центр. Поначалу, когда его только создали, в каждой части был вывешен список телефонов ЕРЦ, по которым следовало звонить. Но потом началась обычная чиновничья история — дозвониться по указанным номерам удавалось с трудом, а дозвонившиеся получали на свои вопросы хамские ответы. Между тем вопросов по зарплате у российских военнослужащих, похоже, становится все больше. Они месяцами не могут получить положенные деньги за «классность», «секретность» и т. д. Неудивительно, что в этом году им вообще запретили самостоятельно обращаться в ЕРЦ. Всех заставили расписаться в том, что отныне звонить в Единый расчетный центр они могут только с разрешения командира части.
Бюрократизация и коммерциализация — вот стиль руководства министра Сердюкова. Отсюда и многие проблемы, включая участившиеся несчастные случаи на полигонах. По словам военнослужащих, все эти взрывы происходят по одной причине — командирам задаются жесткие сроки утилизации снарядов, за неисполнение которых грозят штрафами. Отсюда авралы, взрывы и человеческие жертвы... Министерство обороны успокаивает руководство страны и российский народ заверениями, что армия у нас становится все более боеспособной. Но так ли это? Контрактники, с которыми удалось побеседовать «МК» в Питере», говорят, что в реальности ситуация в вооруженных силах становится только хуже. А «курсы выживания» — всего лишь очередное тому подтверждение...
Как в "Марио" 
- Вранье - Вранье - Вранье - 
ТЬФУ-у-у 
