Георгий Бовт: Добрый вечер! Сегодня в гостях, как и было обещано, военный обозреватель газеты "Комсомольская правда". Но не просто военный обозреватель, а настоящий полковник Виктор Баранец. Здравствуйте!
Виктор Баранец: Добрый вечер!
Г.Б.: Баранец — это тот самый человек, который все время задает вопросы Путину, от которых меняется военная политика, я не побоюсь этого слова. Как это вам удается так делать вообще? Он вас уважает.
В.Б.: Нет, я бы хотел сказать более скромно, что он прислушивается.
Г.Б.:Ладно. Для развязки анекдот: в армии перестанут подшивать воротнички, и начнут штопать носки. Носки — это хорошо, лучше чем портянки.
В.Б.: Да, я понимаю суть вашего вопроса. Связано это с новостью номер один, наверное, после деда Хасана, да?
Г.Б.: Ну, у нас любят такие новости облегченные, хотя вот знаете, я вот тут на самом деле вычитал, мне подготовили даже справочку, что на складах Минобороны находится около 8 миллионов метров материала, из которого можно сделать около 16 миллионов портянок. То есть хватило бы замотать ноги примерно 20 нынешним российским армиям.
В.Б.:Да.
Г.Б.: Куда их теперь деть?
В.Б.:Это я написал.
Г.Б.: Вы написали?
В.Б.: Да.
Г.Б.: "Комсомольская правда" - так и написано.
В.Б.: Ну, что? Куда деть? Во-первых, с портянками, хотя и приказано до декабря 2013 года расстаться и забыть о них, было сказано, да. Но не все так просто Почему? Потому что армейские генералы — люди трезвомыслящие, я так понимаю. И все-таки в загашнике оставят определенное количество и сапог и портянок. Потому что есть такие условия в России: и болотца есть, и другие местности — где кирзовый сапог незаменим по-прежнему. Ну да-да-да. Сейчас наш прогресс пришёл к тому, что приходится быть цивилизованными и, как весь мир, переобуваться в эти берцы. Хорошо бы, чтобы их сделали только по-русски и для русских условий, для всемирных условий. Потому что неизвестно ещё где берцы русского солдата топтаться будут. Ну теперь вы меня спрашивайте, а я конкретно отвечаю. В армии, как известно, сложились и излишки земель и капитальных строений. Теперь уже сложились и гигантские запасы портянок. Я думаю, что они теперь попадут в запас излишков, а потом их просто выставят на торги и продадут. Они пригодятся в хозяйстве, они принесут народу пользу.
Г.Б.: По следам торгов и продажи будут новые уголовные дела.
В.Б.: Я сразу оговорюсь, Шойгу 5 раз уже подчёркивал, я не хочу, чтобы Министерство обороны было торгашеским предприятием. Я вам скажу самую свежую новость. Уже вынашиваются планы о том, чтобы вообще само Министерство обороны хочет себя отлучить от этих торгашеских функций. Это абсолютно правильно. То есть что? У нас есть несколько предприятий, фирм, департаментов в России, которые владеют правом торгов. Так вот они это и будут продавать. А уже коррупция не будет прилипать к погонам, эти грязные деньги. А уж денежки, Георгий, денежки извольте, пожалуйста вернуть в казну.
Г.Б.: Ну, смотрите, "Славянка", она же была юридическим лицом, которое отдельно от Министерства обороны, но там все свои ребята.
В.Б.: Да, я понимаю.
Г.Б.: Везде свои ребята, и что тут греха таить, при каждом министерстве можно найти, если покопать, какие-то копошащиеся вокруг него фирмы и фирмочки, аффилированных, скажем так, которые рука руку моет. Ну, все понятно. Ну, отделят, ну и что? Будет вот этому Пупкину и его сыновьям скажут, пусть они портянки продают, мигнет он тут устно. Не Шойгу, другой министр обороны или еще кто-нибудь.
В.Б.: Я понимаю, Георгий, вас. Действительно такая опасность есть. И вы правильно говорите, это уже признано, что, конечно, все эти кадры, которые оказались в оборонсервисе, по которым сейчас идет уголовные дела, конечно, это люди Сердюкова. Он будучи еще не только министром обороны, но еще и председателем совете директоров.
Г.Б.: Оборонсервиса того же.
В.Б.: Да. Он рекомендовал ту же Васильеву. Вы знаете, с его подачи в общем-то там малина такая воровская сложилась очень серьезная. И естественно вот эти люди, которых назначил Сердюков , они стали обращать вот эти огромные народные богатства к собственной выгоде. Вот здесь Сердюков пытается достать из рукава козырь, и его первое заявление, я его хорошо наизусть помню — то, что практически , что вы сказали, только другими словами. Он говорит: "Вы знаете, это самостоятельная структура, у них свой устав и так далее. До свидания. Вы меня не тащите". Что здесь интересного? Вы видите прекрасно, что Сердюков упорно молчит, такое партизанское молчание. Он играет со следственным комитетом. Но теперь получается парадоксальная ситуация, что весь этот шум, который мы с вами жуем несколько месяцев и вся Россия, разинув рот, Сердюков, хочет своим молчанием это свести на нет. Во-первых, он ставит в совершенно дурацкое положение следственный комитет. Ведь если следствие не движется дальше, тогда получается, что этот шум был липовым. Что там ничего не было.
Г.Б.: Но тут вопрос в том, просто изменят ему меру пресечения или нет? Потому что если его посадят в Сизо, то там, конечно, можно молчать месяц, два, три, но вряд ли он будет молчать три года.
В.Б.: Но тут спасибо, что уже хотя бы вызвали как свидетеля. Мы не до оцениваем этого серьезного шага. Потому что были в общем-то размышления о том, что его вообще могли не трогать. А сейчас видите, да, Сердюкову это не нравится. Да, это он рассматривает как некое унижение. Да, он пытается говорить, что он доверялся настолько своим подчиненным, что они меня за нос водили. И вот эта игра его вместе с падвой на молчанку, она разозлила следственный комитет, который, повторяю, достал из рукава этот факт, о 18 километрах дороги, и подал сигнал Анатолию Эдуардовичу, что если что, то мы достанем из другого рукава еще кое-что другое.
Г.Б.: А вы напомните слушателям, о чем идет речь.
В.Б.: А там идет речь и незаконном строительстве 18-ти километровой дороги, которое нанесло удар государственной казне, военной казне, в размере 18 миллионов рублей. Там его подпись. И эта дорога строилась к объекту его просьб.
Г.Б.: У нас есть первый звонок. Виктор, здравствуйте, вы в эфире!
Виктор: Здравствуйте! Если можно, пару вопросов, Виктор Николаевич, можно?
В.Б.: Давайте.
Виктор: Первый вопрос по поводу портянок, скажем так. Виктор Николаевич, как вы считаете, может быть, все же не указом министра обороны эти вопросы решать? А как-то в рабочем порядке? И оставить и портянки и носки вводить. И кроме носков и портянок можно и другие виды одежды. И плюс не только сапоги кирзовые, но и яузы и бурцы и прочие многие другие, которых сейчас очень много. По-моему, должно разнообразие быть определенное в частях. Как вы считаете?
В.Б.: Вот вы сейчас сказали совершенно трезво умную мысль. Потому что вот эти чапаевские набеги на его величество портянку, они могут плохо закончится. Вы совершенно правильно говорите, что армия должна быть готова к разным ситуациям. Даже гениальные мозги Клаузевица, если бы он возглавлял Министерство обороны, не могли бы предусмотреть все те ситуации, в которых может оказаться сегодня или завтра армия. Вы знаете, у меня есть такое предчувствие, что Шойгу все-таки оставит на складах и портяночки и сапожки. Они нам еще послужат, уважаемые радиослушатели. Спасибо за вопрос.
Виктор: И если можно, второй вопрос: вот недавно по какой-то программе выступал Владислав Шурыгин — это главный редактор «Солдаты России» - и ему вопрос задали: «И как же вот во времена бывшего министра обороны генералитет подчинялся 30-летним девушкам?» На что он ответил, что типа, кто не пытался подчиниться, тех уволили. Вот ваша точка зрения на эту тему.
В.Б.: Хорошо, я на 99% с Владом Шурыгиным согласен. Действительно, генералитет смиренно подчинялся этим девахам, которым было не только 30 лет, а и 27 лет. Некоторые доводили людей, даже в ранге министра обороны, до того, что они плакали, разбивали о пол телефон. В конце концов, вынуждены были покинуть должность.
Г.Б.: Как же они воевать-то могли бы?
В.Б.: Генералы скрежетали зубами. А вот это вот, Георгий, менталитет.
Г.Б.: Как же с таким менталитетом воевать-то?
В.Б.: Георгий, я сидел в этом пианино и вчера был там. И, конечно, зашел туда. Вот такая привычка, но для меня было все равно, что я голый зашел туда в гражданском костюме. Для меня вот это въелось, как отчество прилипло, что военная организация — погоны, лампасы, четкие адъютанты, посыльные и так далее. И когда я видел девушек, я понял, что попал уже в другой космос. Видно, мои совковые представления об этом новом Министерстве обороны, о его огражданимене... Но я отвечу на вопрос слушателя. Дорогой товарищ слушатель, не все генералы, которые были не согласны с этими девахами , ушли и полковники. Некоторые вели себя достойно. И рапорт на стол, хоть, и не бросали, просили перевести в другую должность, но вы абсолютно правы. И Влад Шурыгин абсолютно прав. Армия и генералы воспринимали ее с зубным скрежетом, но терпели. Терпели не потому, что хотелось служить. А терпели потому, что они понимали, что они находятся на командном мостике армии. И здесь даже свары с этими девками, они не с руки. Они просто мужественно выносили то унижение, которое им преподнес бывший министр обороны.
Г.Б.: Но я так понимаю, что сейчас уже все люди Сердюкова уже вычищены?
В.Б.: Нет. Ни в коем случае. Люди разные у Сердюкова. Есть трудяги, честные трудяги.
Г.Б.: Есть нормальные?
В.Б.: Да, которые варят "Доширак" на работе, да. Есть честные труженики, к которым лишнего рубля не прилипло. А есть ворюги, которые лежат сейчас на раритетных диванах на Молочном переулке, да. Есть которые уже валяются на нарах. Вот эти люди есть. Но там есть непочатый край работы, Георгий. Еще не початый. То, что мы сегодня и вчера, в понедельник уже два ареста. Пошли по чисто минобороновским структурам. Уже можем комплектовать футбольную команду арестованных.
Г.Б.: Но такое впечатление, что следствие идет туго.
В.Б.:Вы абсолютно правы, да.
Г.Б.: Туго сквозь глину, развезенную октябрьскими дождями эта телега едет.
В.Б.: (Смеется). Конечно, создается впечатление некой управляемости. Вы понимаете, о чем я говорю. Да?
Г.Б.: Да.
В.Б.: Почему? Тут надо быть предельно честными, понимать, народ о чем говорит. Кто назначил Сердюкова, кто несет моральную ответственность.
Г.Б.: Намекают.
В.Б.: Намекают, да. Но вы знаете, мы с вами можем сейчас сидеть где-нибудь здесь, на завалинке. И мы будем высказывать такие некие предположения. Всегда существует какие-то мифологические данные. Но мы фактами пока не располагаем, что Бастрыкину конкретно выдаются команды. Но все-таки пару раз проронил достаточно экзотичную фразу, что мы пойдем до конца, что на нас никто не повлияет. Дай Бог, чтобы это было. Есть у следствия только два пути: это чего изволите; и второе — отойдите в сторону, разберемся по-честному сами. Ну, позвольте помечтать даже на вашем уважаемом дворе.
Г.Б.: Черт его знает, я бы хотел, чтобы пошло по второму варианту. Но мне кажется, пойдет по компромиссному все-таки. Это не совсем ситуация "чего изволите". Потому что все-такие какая-то игра была довольно искусная проведена против Сердюкова.
В.Б.: Да. Ну, сейчас шахматы расслабляются. Мы с вами сейчас здесь разговариваем, а там же уже полметра пепла и звонки и новые показания. С ними ничего же не сделаешь! И я думаю, что мудрость какая-то, может быть, какая-то юридическая хитрость скорее всего, заключается в том, чтобы вывести Сердюкова в какое-то мягкое поражение. Можно закончить, строго указать или определить. А, может быть, даже условный срок там объявить, если будет доказано. А доказывать есть чего. Потому что есть автографы, и есть показания арестованных.
Г.Б.: Давайте возьмем Кирилла, потом у меня есть вопрос еще. Кирилл, здравствуйте, вы в эфире!
Кирилл: Здравствуйте! Но вот была информация, что не было подписей на документах Сердюкова. И с другой стороны, если даже были подписи, то какая законодательная процедура оценки вот этой недвижимости, если вы знаете?
Г.Б.: Отлично, как будто мы с вами сговорились. Я продолжу вопрос Кирилла.
В.Б.: Хорошо.
Г.Б.: Значит, вот на сколько я изучал, я, конечно, не все документы изучал и не претендую, может быть, у меня очень поверхностное представление. Но согласно постановлению правительства, еще путинского, порядок приватизации в Министерстве обороны объектов, стоимостью свыше 50 миллионов рублей, фактически по процедуре утверждается советом ...
В.Б.: Советом директоров.
Г.Б.: Или советом Гетап. Но там есть виза, должна быть, как я понял, либо первого вице-премьера- это Шувалов, курирующий вопросы собственности. Либо, извините меня за выражение, премьер-министра.
В.Б.: Георгий, вы очень высоко забрались. Скажите мне, пожалуйста, вы знаете эту историю, когда излишками Министерства обороны: имуществами капитальными, акциями, землями — торговало Росимущество? Так, пришел Сердюков. Что он сделал?
Г.Б.: А Росимущество и было отодвинуто.
В.Б.: Безусловно. Вы правы. Особый порядок. Скажите, пожалуйста, с какого черта, извините, первые вице-премьеры будут залезать в огород Сердюкова? Зачем им нужно это делать? Было одно только указание...
Г.Б.: Там формальная виза должна была быть.
В.Б.: Там есть документы, я сейчас отвечу вам на вопросы. Что касается хозяйственной деятельности Министерства обороны, то когда Сердюкову удалось добиться и отодвинуть в сторону Росимущество, то все имущество попадало полностью под его юрисдикцию. Его подпись была крайней. То есть только его крайней.
Г.Б.: То есть по факту получается так, что этот порог в 50 миллионов был похерен, извиняюсь, и он все де-факто проводил собственной подписью.
В.Б.: Внимание! Вот тут отвечаю человеку на вопрос о подписи. Но говорит, что подписи нет. Извините, первый раз на этом радио сейчас вам скажу, что я благодаря людям, которые знают эти дела, я получил огромную папку документов по одному из холдингов. Настолько серьезную, что я передал это в следственный комитет. Поскольку там решался вопрос об одном капитальном здании и клочке земли в центре Москвы. Так в этих документах не только подписи, а есть документы, в которых четко по белому указывается кому и как голосовать при торгах. И вы понимаете прекрасно, чья подпись стояла там.
Г.Б.: Какая откровенность! Какая удивительная откровенность и самоуверенность!
В.Б.: Да, да, да. И , внимание, есть и другие документы, и уже они появлялись в печати и мелькнули о том, что та же госпожа Ратанова и госпожа Васильева, они готовили документы, укладывали их на стол министру обороны, а он их визировал. И от этих подписей он никак не может отказаться. То, что вы говорите о 50 миллионах и выше. Там есть некие порядки, в уставе оборонсервиса, когда продажа имущества свыше 50 миллионов, она не может осуществляться без утверждения совета директоров. А вы фамилию председателя совета директоров помните?
Г.Б.: Которого?
В.Б.: Который там был в то время, когда подписывали документы.
Г.Б.: Оборонсервиса?
В.Б.: Да.
Г.Б.: Ну, Сердюков. Но я так понимаю, что там все-таки согласование должно было быть на уровне правительственного чиновника, высокопоставленного. Я вычислил, что это все-таки уровень вице-премьера. Формальное согласование. Там в этом указе прописано, он несколько раз менялся. Первый раз подписал еще Касьянов, о формировании особого порядка приватизации имущества Минобороны. И там уже тогда было Росимущество отодвинуто, судя по всему. А потом он эволюционировал.
В.Б.: Здесь идёт речь и о реализации.
Г.Б.:О реализации имущества тоже.
В.Б.: Излишков.
Г.Б.: Да. Так что там довольно путанная история. Наверное, вы правы, что это согласование было каким-то хитрым способом обойдено.
В.Б.: Там есть ещё один очень серьёзный момент. Ведь прежде чем Анатолий Эдуардович снимал колпачок со своей ручки, там сзади должна быть куча подписей на обратной стороне.
Г.Б.: Типа, видел.
В.Б.: Видел, согласен, согласовал. Там есть одна очень важная фигура. Могут быть все заместители министра обороны, извините за выражение, дураками несведущими? Но там есть одна фигура, которая головой отвечает за сделку – это юрист, правовик. Там его подпись стоит. Это очень серьёзно уменьшает вину Сердюкова.
Г.Б.: Конечно. "А я был введён в заблуждение".
В.Б.: Вот именно это.
Г.Б.: "Смотрите, сколько народу изучили вопрос. Что я буду там копаться?".
В.Б.: Таким образом, коррупционная схема начинает раскладываться на доли ответственности всех должностных лиц.
Г.Б.: Вообще коллективная ответственность – это самое жуткое, что может представить себе следственный комитет. Потому что там вообще не найдёшь крайнего.
В.Б.: Если следствие пойдёт по честному пути, то многие не одну пару туфель стопчут, являясь в Следственный комитет для дачи показаний. Это такая у нас грандиозная перспектива светит. В любом случае мы с вами можем говорить пока на таком обывательском уровне. Безусловно, не может быть и речи о полной безответственности министра обороны. Это даже не обсуждается. Что же это за командир части, которы не знает, что твориться в полку?
Г.Б.: Да. Сергей, здравствуйте, вы в эфире!
Сергей: Добрый вечер! У меня такое маленькое замечание. Разговаривая о Сердюкове, обсуждая все его дела на уровне портянок, мошенничества, подчинённых, почему не обсуждаются такие вопросы… Вот я чувствую профессиональный военный сидит.
Г.Б.: Настоящий полковник.
Сергей: Вопрос простой, что его родная статья – это не мошенничество, а измена Родине. То состояние Вооружённых сил, в котором они сейчас находятся, извините меня.
В.Б.: Уважаемый радиослушатель, в таких вещах, в такого рода вопросах мы как-то жаждем крови, мы пользуемся больше некими эмоциональными категориями. Сейчас действительно не 1937 год. Дело очень серьёзное. Нужна очень серьёзная фактологическая база, чтобы инкриминировать Сердюкову то, что вы, возможно, считаете или желаете. Вы знаете, мне иногда даже бывает очень жалко Сердюкова. Не побоюсь сказать, я его идейный противник. Тем не менее, я вам по-рыцарски честно говорю, что мы затравливаем иногда человека. Я тоже на своё перо и на свой палец дую, прежде чем давить "клаву" и что-то инкриминировать Сердюкову. Потому что надо ещё капитально во всём разбираться. А мы всё скрежещем зубами: "Давай на эшафот, давай на нары". Ребята, мы так очень далеко зайдём. Давайте всё-таки хотя бы думать, что мы живём в цивилизованной стране.
Г.Б.: Хотел я вам задать вопрос вот какой. Мы переходим теперь уже к наследию Сердюкова в том виде, в котором его принял Шойгу. Как вы оцениваете первые шаги Шойгу? Как вы их оцениваете? От чего он отказывается правомерно, а от чего не надо отказываться? Ведь не вредительством же там голимым занимался тот же Сердюков. Может быть он что-то сделал, что стоит и оставить.
В.Б.: Хороший вопрос. Как бы мы отрицательно в армии или на гражданке не относились к Сердюкову, н некоторые направления его реформы были выбраны верно. Переходим к фактам. У нас было больше 60 военных вузов, которые выпускали около 20 тысяч лейтенантов. Армия сокращается. Будь на месте Сердюкова гений какой-нибудь, он делал бы то же самое. Нам необходимо для миллионной армии – у нас сейчас 700 тысяч – в год 7-8 тысяч офицеров. Это не обсуждается, это верно. Шойгу от этого не отступится. Но что делает Сердюков? Идёт сокращение офицерских кадров. Вместо того, чтобы поэтапно по-человечески решать этот вопрос, выпускается мальчишка-лейтенант, который 4 года топал на плацу и грыз гранит науки. Он получает первые свои звёзды, а его вызывает начальник училища и говорит: "Всё, Бовт, ты не лейтенант, ты - сержант. Марш в войска!". А я не хочу. Тогда – свободен. Вот так через колено ломались человеческие судьбы.
Г.Б.: Круто.
В.Б.: Второе. Да, Сердюков вроде бы был поставлен объективно в положение такое, что когда армия сокращается, сокращается количество медучреждений. Вот какой-то нападок совершился на военно-врачебный корпус армии. Было 17 тысяч, потом сделали 7 тысяч. Если говорить без всякой словесной мишуры, Сердюков фактически вырвал из армейского строя Его Величество Военного Врача, военного медика. Дело доходило до того, что я получал таки письма, что солдатик был при смерти, а доставить до ближайшего госпиталя его могли только на вертолёте за 200 километров. Если бы как раньше было, то он уже через 15 минут лежал бы под скальпелем профессионального военного хирурга в гарнизонном военном госпитале, но кто-то нашептал, кто-то наговорил. Вы знаете, Георгий, не во всём Сердюкова надо винить в военной реформе. Львиная доля вины лежала на профессиональном военном, на человеке, который много послужил, знал и обязан был предотвращать авантюрные реформы Сердюкова. Это начальник генерального штаба, герой России Николай Егорович Макаров.
Г.Б.: Который тоже подал в отставку. Виктор Николаевич, что же досталось Шойгу, что ему делать, что он сделал уже в качестве первых шагов? Может, он уже каких-то дров наломал или ещё наломает, а его надо предупредить об этом? Сейчас мы это и сделаем.
В.Б.: Я быстренько перечислю. Самое первое решение Шойгу – это возвращение суворовцев и нахимовцев на парад, армия встретила это аплодисментами. Дальше я не буду в порядке грандиозности его решений, а так, как помню, перечислю. Дальше, Вы помните, этот погон позорный с пуза на плечи вернуть, где он был всегда. Дальше Шойгу занялся формой реально, сам поехал, посмотрел в тяжёлых условиях, советуясь с народом.
Г.Б.: Эта форма "юдашкинская", действительно плохая? Скажите, как специалист.
В.Б.: Она неважная. Там сложился трагикомический комплекс проблем. Юдашкин замышлял одно, армия зароптала, как правильно сказал Александр Проханов,"юдашкинской " форме не хватало только ещё одного элемента…
Г.Б.: Спокойно, молчать, не будем об этом. Короче говоря, форма неважная.
В.Б.: Я материться не хотел, я только хотел сказать, что Проханов сказал, что этой форме не хватает ещё одной ширинки, только сзади. Идём дальше. Шойгу затормозил до особого распоряжения директивы Сердюкова по медицине, по образованию. Шойгу меняет совершенно технику вместе с Рогозиным, здесь они хорошо сработались. Если Сердюков с Рогозиным не сработался, то здесь хорошо идёт деловое сотрудничество по поводу перевооружения армии. Шойгу требует абсолютно достоверных данных по поводу жилья, потому что до сих пор чётких представлений у Министра обороны нет.
Г.Б.: Сердюков сделал всё-таки шаг по обеспечению жильём?
В.Б.: Да, об этом я Вам говорю. Приведу только один факт. Допустим, раньше с зубами вырывали 25 тыс. квартир в год, но 2012 г. – 50 тыс. Это до прихода Шойгу.
Г.Б.: Ну, хоть что-то.
В.Б.: Шаг к продвижению вперёд. Георгий, Вы знаете, если бы Вы были министром обороны…
Г.Б.: Боже упаси.
В.Б.: А я был Президентом или преамьером Правительства, и я Вам сыто давал деньги на жильё, то Вам не надо было бы прикладывать много ума для того, чтобы на эти деньги строить дома. Другое дело, что очень серьёзной глупостью было то, что дома покупались там, куда народ не хочет ехать. Человек хочет по ехать к родительским могилам, 35 лет прослужил, где-то в захолустье дальневосточном заканчивает, полковник, воевал, ордена имеет. Говорят: "Где ты хочешь?" Он по-человечески хочет там, где мать с отцом лежит, и отвечает: "Я хочу в городок Пуньково Воронежской области". "А вот хрен тебе, поедешь в Тамбовскую область". Он приезжает туда, смотрит дом, а там с одной стороны цементный завод, с другой стороны кладбище, и дом сикось-накось стоит. Почему мы так к человеку относимся. Это тоже Шойгу пытается выяснить.
Г.Б.: Потому что деньги украли.
В.Б.: Теперь я Вам скажу впервые на этом радио ещё одну самую свежую идею относительно жилья. Эта чугунная гиря - жилищная проблема -она никогда не закончится. Я вам говорю страшные слова, потому Шойгу и его помощники, по-моему, пришли к правильному вопросу: не будет Министерство обороны заботиться в перспективе о жилье для офицера. Когда полковник Бовт закончит свою службу, когда он попрощается со знаменем, когда получит благодарность от министра обороны, тогда он получит и ценную бумагу или живьём деньги на его личный счёт. Георгий, Вы где хотите жить, в Пуньково?
Г.Б.: Я в Москве хочу жить, в Центральном округе.
В.Б.: Вы москвич. Георгий, видите, Вы опять государственную проблему затрагиваете. Ведь многие же хотят в Москве, как вы разрулите.
Г.Б.: И многие хотят в центральном округе или в Западном.
В.Б.: Георгий, если без шуток, то тут надо решать вопрос.
Г.Б.: Как это будет определяться.
В.Б.: Во-первых, есть коренные москвичи.
Г.Б.: То есть, откуда призвался…
В.Б.: Вы должны иметь приоритетное право. А это в опрос не решён. Сейчас говорят: "Вы москвич – а поезжайте в леса Подмосковья". Или вы из Питера призывались…
Г.Б.: Откуда призывался, туда и вернулся.
В.Б.: Другой, бывает, что не хочет. А я хочу, например, в Тамбове, хотя я питерец. Пожалуйста, поезжай туда, там проблем не должно быть. Но приоритет будет даваться тем, кто возвращается на родину. Тут уж без дискриминации. Может быть, человек родился в Свердловске, а хочет в Нижний Новгород, то почему бы и нет. Но с другой стороны, Москва и Питер у нас самые проблемные города, потому что сюда едут многие. Здесь у многих дедушки и бабушки на Новодевичьем кладбище лежат.
Г.Б.: Ценная бумага должна соответствовать рыночной стоимости жилья.
В.Б.: Это безусловно. Вы готовый премьер Правительства, потому что в этот момент надо устанавливать сколько стоит квадратный метр, и какого качества жильё. Может быть, полковник захочет за 86 тыс. евро 1 кв. м жильё купить, такого тоже не должно быть. Это просто устанавливается.
Г.Б.: Дело в том, что ему это всё – правила игры в очко, и сколько оно: 21 или 30, должно быть объявлено ему в начале службы, что у тебя ,милый человек, будет такая-то стоимость жилья с коэффициентом.
В.Б.: Но Вы не знаете, сколько через 20 лет оно будет стоить. Вы можете на момент…
Г.Б.: Вы можете определить, более менее, жёсткие правила, во-первых, по региону, во-вторых, по средней стоимости жилья , в-третьих ,по количеству родственников, на которых ты получаешь квадратные метры. Значит, это всё должно быть определено.
В.Б.: Безусловно. Мы бы с Вами могли помочь решить эту проблему.
Г.Б.: Легко. Виталий, здравствуйте, Вы в эфире.
Виталий: Вечер добрый. Хочу Вам выразить своё мнение. Мне кажется, что не стоит жалеть Сердюкова и как-то снисходительно к нему относиться, потому что люди на такие должности попадают не из огромной любви к Отчизне, к сожалению.
Г.Б.: Они, бывает, попадают, а потом меняются
Виталий: Бывает и такое, я так понимаю, что обстоятельства заставляют, окружение заставляет.
Г.Б.: Власть вообще портит людей, я слышал.
Виталий: Мне кажется, что когда человек идёт на эту должность, то он прекрасно понимает, что он за это получит, и должен понимать прекрасно, какую ответственность он за это может понести. Ответственность должна быть, мне кажется.
В.Б.: Ответственность должна быть в рамках закона. Не по понятиям.
Г.Б.: Да, и не по травле. По разбирательству, и не по тому, чтобы все потом разинули рот: "А что ж так шумели? Какая-то коррупция-коррупция, а он вон раз и отдыхает на Багамах".
В.Б.: И такое может быть.
Г.Б.: Эта реакция должна быть понятна обществу, а если она ему не понятна, то она должна быть ему объяснена, я не побоюсь этого сказать, первым лицом. Он дол жен отреагировать, мне кажется, по итогам дела и решению суда, например.
В.Б.: Он должен не каждое дело комментировать, потому что любой комментарий может быть рассмотрен как давление на следствие.
Г.Б.: Сейчас, наверное, вряд ли, но по итогам дела… Когда Ходорковского посадили, он же сказал.
В.Б.: Тогда были другие условия. Я считаю, что Следственный комитет много работает, много объясняет, но иногда информационные провалы бывают. Георгию Бовту очень хочется узнать ,а при каких обстоятельствах Сердюков может стать подозреваемым. Мы пока не можем получить ответ на этот вопрос. Теперь, какому именно родственнику Сердюков строил дорогу…
Г.Б.: Хотелось бы знать.
В.Б.: Мы до сих пор не знаем. Информационные ямы, в которые мы попадаем по делу "Оборонсервиса", ещё присутствуют, к великому сожалению, поэтому народ задаёт вопросы, но это наша культура отношений власти и общества.
Г.Б.: Да, "под ковром" там что-то шебуаршится. Виктор, здравствуйте, слушаем Ваш вопрос.
Виктор: Добрый вечер. Сердюков пришёл - изменил порядок санаторно-курортного обеспечения, пришёл новый министр сейчас, Шойгу, опять изменился порядок, ликвидирован соответствующий департамент. Какая система будет, не знаете? У Вас нет информации об этом.
В.Б.: Спасибо. Каким-то, неверное, вселенским роком России является то, что мы доходим до определённой исторической точки, что-то строим, потом появляется разрушитель, мы что-то строим, приходит новый разрушитель. Почему-то как-то другие страны логически двигаются вперёд ,а мы всё время рушим. Вчера мне удалось краем уха услышать об этом санаторно-курортном лечении. Очень серьёзные силы привлечены для того, чтобы выработать разумную форму решения этого вопроса. Вы знаете, что Сердюков чуть ли не полностью, извините за выражение, похерить это очень важное социальное достижение ещё со времён Советской армии, но сегодня в команде Шойгу я вижу очень мало "чапаевцев", и это радует.
Эти люди прежде чем замахнуться саблей, думают. Я наблюдаю за ними, наблюдаю за их решениям. Я не хочу здесь аплодировать не хочу, чтобы Вы здесь меня соловьём Министерства обороны называли. Я вижу и некоторые недостатки, и об этом я буду говорить, надеюсь, нас это не поссорит. Если кому-то хочется знать моё мнение, почему бы мне его не высказать, но я Вас уверяю, что там тормошат очень серьёзно и наводят порядок, также, как и пытаются навести порядок в Департаменте жилищного обеспечения, но там работы – таскать не перетаскать, там очень серьёзные проблемы, и Министерство обороны тоже пытается их решить.
Г.Б.: Процитирую информацию из другой газеты: "В 13-ом г. на службу в армии по контракту планируется набрать не более 30 тыс. чел – это гораздо меньше обязательного количества профессионалов, которое определил набирать ежегодно в войска одним из первых указов от 7 мая Президент Владимир Путин, - сообщают источники в Минобороны, - данное решение исходит не от руководства военного ведомства, а от правительства, которое в бюджете 13-го г. выделило недостаточно средств на эти цели". Конец цитаты, комментарий Виктора Баранца.
В.Б.: У нас были такие планы, чтобы ежегодно набирать по 50 тыс. контрактников – не получается. Открываем вербовочные пункты – не получается. Не получается во многом и от того, что не проходят люди тесты, я е говорю об IQ, не проходят и по физическим параметрам, потому что ребята успели и попить, и поколоться, и нанюхаться, и ножичком помахать.
Г.Б.: То есть идут не те, кто нужен.
В.Б.: Армия их отсеивает. Сейчас не набор, а отбор. Это принципиально важная вещь. Второе, то, что мы сократили наши грандиозные планы: 50 поменяли на 30, конечно, это говорит о том экономическом серьёзном напряжении, которое армия испытывает всё-таки с финансами. Не надо представлять Министерство обороны, которое совковой лопатой разбрасывает миллионы рублей на контрактников. Ни в коем случае. В чём тут закавыка: Вы знаете, что с 1 января контрактникам повысили денежное довольствие, оно почти что удвоено, извините, это наши с вами деньги, этот вопрос тоже очень серьёзно повлиял на корректировку этого плана. Вот вам любопытный факт: в Западном военном округе приходят пацаны, они прошли отбор и т.д.
- Где хочешь служить?
- Только на Северном флоте?
- Где хочешь служить?
- В спецназе?
Почему, потому что матрос, отслуживший. Может быть, когда-то, он получает сразу 40 тыс. А представляете, что это за деньги для пацана, который только раз в месяц, может быть, видел мамкину пенсия размеров в 8 тыс. Вот он приезжает и получает сразу 40 тыс. Здесь отбоя нет. И меня это радует. У нас образовались такие острова интереса: куда-то отбоя нет…
Г.Б.: Где нет проблем с на бором, но есть проблемы с отбором.
В.Б.: И где есть его величество рубль. Это нормальный интерес. Никто Родину бесплатно не любит, как Вы понимаете, это нормальный интерес, но с другой стороны, каких бы наполеоновских планов мы по усилению контрактной армии не строили, их всё равно корректируют. Я с великой печалью произношу эти слова, конечно, мне бы хотелось, чтобы к 2015 г. у нас в строю по плану было 425 тыс. контрактников.
Г.Б.: То есть чуть больше половины.
В.Б.: Внимание, Георгий, сейчас давайте считать. Нам все говорят, что миллион.
Г.Б.: 700тыс.
В.Б.: Начинаем считать: 150 тыс. офицеров и 200 тыс. контрактников, остальные – это всё мальчишки по призыву. 2 призыва в год по 150 тыс. примерно, там примерно так и получается – 700 тыс. Если мы сделаем 425, и доведём армию до штатной численности, она у нас миллион, такая красивая цифра, хотя никто нам пока не сказал, почему именно миллион. Да, наполовину профессиональная армия – это уже сильно. И то, что мы 220 тыс. офицеров изгнали из армии, один из аналитиков резонно заметил, что мы даже не подозревали, насколько у нас была профессиональная армия до Сердюкова. Представляете, 355 тыс. офицеров. Теперь, внимание, Сердюков изгнал такую категорию, она ему не должна прощаться, как и Горбачёву, предательство оперативно -тактического комплекса Ока. Он изгнал мичманов и прапорщиков, это не те куски, которые сидели на складах и с Манькой тешились на мешках с гречкой, это не вещевики, это люди, которые были на боевых должностях. Да, у нас было там 140 тыс. прапорщиков и офицеров, но не всех же надо было чёхом изгнать. Я подозреваю, что Шойгу сейчас опять будет восстанавливать.
Г.Б.: Это было бы логично, если их ещё все-таки можно вернуть, это, знаете, не с улицы набирать.
В.Б.: Вы хорошо знаете жизнь я Вам аплодирую, потому что я сейчас обратился на своём блоге: "Мужики, кто вернётся?" Из 10 – 1. Они говорят: "Я уже квартиру получил, на работу устроился, меня ценят в автомастерской". Потому что он золотой парень, он в технике разбирается отлично. Но есть люди, которые упорно бьётся в дверь Министерства обороны. Министр должен их услышать.
Г.Б.: Если хотя бы 10 % вернутся, то это будет показательно.
В.Б.: Хоть какое-то подсобье будет.
Г.Б.: Сергей, здравствуйте, Вы в эфире.
Сергей: Добрый вечер. Будет ли снятие Сердюкова наконец-таки той пирамиды, которая строилась с 90-го г., то есть воровство и земли, и другого. Я сам живу в военном городке, Вы, кстати, про него писали, что он разбомбленный, я имею в виду, что Ваша газета. И когда принимается закон, что в 50-100 м. от воды нельзя строить баню, и баню ломает Алла Борисовна Пугачёва, а когда с новым зенитно-ракетным комплексом новым строят дачи, там также выделенная земля генералам, меня это просто так же удивляет. Хотел бы знать, будет ли эито окончанием пирамиды. Понятно, что сейчас Господин Шойгу получил нехорошую бочку, из которой переливается. Будет ли это окончанием?
Г.Б.: Хочется всегда, чтобы конец был счастливый у сказки.
В.Б.: Какую конкретно пирамиду вы имеете в виду?
Сергей: Воровства в армии и всего остального. Я говорю, что это начиналось когда отделялись земли вблизи секретных объектов. Все это дошло до такого состояния… Да, "Славянка" у нас тоже была в городке, и когда нечистоты льются до сих пор, извините, в 2004 г. была написана бумага главному врачу, что нечистоты через верх в речку текут.
В.Б.: Я понял Ваш вопрос. Я вчера говорил с одним заместителем министра обороны, который очень трезво и умно оценил это очень образно, когда я ему задал такой вопрос. Он мне сказал прямо в глаза: "Виктор Николаевич, нельзя в чреве больной матери вырастить здоровое дитя".
Г.Б.: Он кого имеет в виду под матерью?
В.Б.: Это он имеет в виду страну, а армия – это её дитя.
Г.Б.: Я тоже так и подумал сразу.
В.Б.: И если у нас вот эта бочка, о которой вы говорите, коррупции, захлёстывает через край, то вряд ли мы можем одним президентским указом или приказом министра обороны победить коррупцию. Вы знаете, мы сейчас вообще все по верхнюю губу купаемся в коррупционной грязи. Призываем на каждом перекрёстке бороться друг друга с коррупцией, но эта зараза она, как воздух в общем-то внедрилась в Россию. Это печальная данность, и здесь ни одними указами, ни приказами, ни посадками пока ничего не сделаешь, потому что нужно вырабатывать некие правила игры, а они за один вечер даже на высокомудром правительственном заседании не решаются. Такова природа нашего строя, я не побоюсь сказать, той жизни, той исторической точки, в которой оказалась Россия. Вы знаете, у меня иногда создаётся впечатление, что без коррупции мы, в общем, то и не сможем существовать.
Г.Б.: Ну, если её завтра вдруг бы не стало, по мановению волшебной палочки, то, конечно, я думаю, мы бы оказались в полном ступоре лет так на 5.
В.Б.: Я тоже так думаю.
Г.Б.: Не понимая вообще где, куда, чего и как?
В.Б.: Да, да. Я тоже об этом часто размышляю.
Г.Б.: Это надо постепенно с наркотика людей ссаживать. Ирина, здравствуйте, Вы в эфире.
Ирина: Здравствуйте. Вы меня немножечко опередили. Большое вам спасибо. Я внучка боевого офицера, кадрового военного, поэтому мне очень больно вот так вот всё с большим уважением к дедушке относилась. Он в 37-м году не боялся Сталина, писал докладные, защищая своих родных, товарищей. Но, я хочу, вот Вы меня немножечко опередили в том, что понимаете, это не сегодня началось. Вот моему дедушке и его сыновьям, которые тоже с 16-ти, 17-ти лет пошли на фронт добровольцами, рядовыми служили. Им в 47-м году выдали земли, 50 соток. В 93-м эти земли незаконно отобрали и именем РФ, судом это незаконное решение узаконили. Теперь ничего сделать нельзя потому, что это решение суда, понимаете, то есть вот это всё не сегодня началось это унижение военного человека. Оно давно уже началось, потому что я знаю, как мой дедушка относился, ему солдаты письма писали, уже я была, я в 57-м году родилась, а ему письма писали солдаты потому, что он был отец-командир.
Г.Б.: Спасибо Вам большое за звонок.
В.Б.: Это очень важный показатель, конечно, когда солдаты пишут уже с гражданки командирам. Это сейчас такая редкость, я очень редко встречаю такие письма. Я с таким душевным трепетом слушаю офицерские рассказы, когда находят время люди послужившие год вместе с солдатским командиром, он ищет своего командира, приезжает с другого конца матушки-России, чтобы повидать командира, чтобы сказать ему спасибо, чтобы просто вспомнить, как они вместе служили. Было бы больше такого в российской армии, наверное, она тоже была бы другой.
Г.Б.: Ну, будем надеяться, что какие-то шаги будут сделаны, хотя бы частично что-то восстановить. Вы вообще как смотрите? Оптимистично? Минута осталась. Что скажешь за минуту? Что тут можно сделать?
В.Б.: Шойгу не иллюзионист, Шойгу не барон Мюнхгаузен, Шойгу достался очень тяжёлый крест, но судя по тем первым шагам, которые он сделал, несмотря ни на что армия понимает, что это резонно, это чаще всего правильно, это отвечает реалиям жизни. Ну, что же, он человек, который тоже имеет право на ошибку, но не такую гигантскую, вероломную, на какую имел право бывший министр обороны. Если Шойгу вместе с начальником генерального штаба будут, так как они сейчас делают, будут прислушиваться к профессионалам военным, а не пытаются у них спросить: "Мужики, где направо, налево, что больше, что меньше?". Они советуются с армией, чего никогда не было при Сердюкове. Я думаю, что Шойгу вытащит армию из этого болота, и я ему хочу пожелать счастья и удачи. Сергей Кужугетович, я хочу, чтобы вы услышали мои слова. Удачи вам.
Г.Б.: Мой совет всем генералам и министрам обороны, слушайте, что говорит полковник Баранец, военный обозреватель газеты "Комсомольская правда", и будет вам счастье.
Ссылка:
http://www.city-fm.ru/programs/issues/show/438945.html
Показать текст
Да нет же! В потерпевшие!!! 
